Последние отзывы

  131  

Я не утратил искусства правильно выбирать круг общения и вскоре подружился с Расти Уилсоном, вице–президентом «Эн–би–си». Мы познакомились на площадке для гольфа и стали регулярно играть, а поскольку мы с ним были на равных, счет наших матчей всегда оставался под вопросом вплоть до восемнадцатой лунки. Я поведал ему о своем желании снова найти интересное дело; когда я об этом заговорил, он сперва занервничал, без сомнения решив, что я подружился с ним исключительно с целью получить работу.

— Дело в том, Расти, — объяснил я, стараясь разубедить его, — что в деньгах я не нуждаюсь. Честно говоря, я очень богат и мог бы не работать ни дня в своей жизни, если бы захотел. Но мне стало скучно, вот и все. Мне нужно чем–то заняться. У меня был перерыв последние… — я чуть не сказал «двадцать или тридцать», но вовремя осекся, — …два–три года, и я теперь жажду снова чем–нибудь увлечься.

— А какой у вас опыт? — спросил он с облегчением, поняв, что я не собираюсь клянчить талоны на обед. — Вы раньше работали в индустрии развлечений?

— О да, — со смехом ответил я. — Я занимаюсь искусством, можно сказать, всю свою жизнь. Я руководил различными проектами — как правило, на административных должностях. По большей части в Европе. В Риме мне доверили строительство оперного театра, способного соперничать с театрами Вены и Флоренции.

— Терпеть не могу оперу, — с презрением сказал Расти. — Дайте мне лучше Томми Дорси^[91].

— В Лондоне я работал на выставке, собравшей шесть миллионов человек.

— Терпеть не могу Лондон, — сказал он, сплевывая на землю. — Там холодно и сыро. Что еще?

— Олимпийские игры, открытие нескольких крупных музеев, я работал с «Метом»^[92].

— Ясно, ясно. — Он поднял руку, чтобы остановить меня. — Я все понял. Крутились и там, и сям. А теперь хотите попытать счастья на телевидении.

— Этим я еще никогда не занимался, — объяснил я. — А мне нравится разнообразие. Послушайте, я знаю, что такое шоу–бизнес и как обходиться ограниченным бюджетом. Я в этом хорошо разбираюсь. И я быстро учусь. Скажу вам, Расти, вы не найдете никого, кто проработал в этой индустрии так же долго.

Его не пришлось долго уговаривать — нам нравилось общество друг друга и, к счастью, он поверил мне на слово и не стал требовать рекомендаций или телефонов тех, кто работал со мной прежде. Что к лучшему, ибо все они давно мертвы и где–то похоронены. Он пригласил меня на «Эн–би–си» и устроил экскурсию; и меня поразило то, что я увидел. При мне готовили к выпуску несколько программ, один звукоизолированный павильон сменялся другим, разномастная публика внимательно смотрела на суфлера с карточками–шпаргалками, который сообщал им, что делать — смеяться, хлопать или топать от восторга ногами. Мы посетили монтажные, я познакомился с парой режиссеров, которые едва обратили на меня внимание: то были потные, лысые мужчины средних лет с торчащим изо рта сигаретами и очками в роговой оправе. Я обратил внимание, что стены увешаны, в основном, фотографиями кинозвезд — Джоан Кроуфорд, Джимми Стюарта, Роналда Колмана^[93], — а не их телевизионными собратьями и поинтересовался, почему.

— Так больше похоже на Голливуд, — объяснил Расти. — Дает актерам возможность о нем мечтать. Есть два типа телезвезд: те, кто пытаются пробиться в кино, и те, кто уже не могут получить работу в кино. Ты или восходишь, или катишься вниз. Работу на телевидении карьерой никто не считает.

Мы закончили наш тур в его пышно декорированном кабинете, осмотрели съемочную площадку «Эн–би–си», где с огромной скоростью носились взад–вперед актеры, техперсонал, секретарши и будущие звезды. Мы присели на крайне мягкие диваны возле стеклянного столика у камина, в добрых двадцати шагах от его стола из красного дерева, и я понял, что ему нравится демонстрировать свое богатство и положение.

— Два дня назад я сидел там, где я сижу, — сказал он мне. — А знаете, кто сидел на вашем месте, умоляя дать ей работу в телешоу?

Я покачал головой:

— Кто?

— Глэдис Джордж^[94], — торжествующе сказал Расти.

— Кто? — переспросил я; это имя мне ничего не говорило.

— Глэдис Джордж! — повторил он. — Глэдис Джордж! — прокричал он, словно так я скорее пойму.

— Простите, но я не знаю, кто она, — сказал я. — Я никогда…

— Глэдис Джордж была кинозвездой несколько лет назад, — сообщил он мне. — В середине тридцатых она номинировалась на Оскара за роль в фильме «Храбрость — девиз Кэрри»^[95].

  131