194 
– Эй, ребята! – позвал их снизу патрульный. – Все нормально?
– Мне кажется, у меня сломана нога, – весело крикнул Нед. Он будет всем рассказывать об этом до бесконечности. – У моей сестры тоже, наверное. А отец заснул. – Нед вспомнил о крови и его голос дрогнул. ? Голова у него вся в крови, выглядит он ужасно.
– Кто еще с вами? – спросил патрульный.
– Моя тетя. С нею все нормально.
– Где ваш передатчик?
– Разбился.
– Черт. Ладно, мы к вам доберемся, как можно быстрее, сейчас не можем говорить с вами, пока все организуем. Ты ведь знаешь, как было на тренировках, верно?
– Конечно, отец мне рассказывал. Но мы здесь вроде бы отцепились, они знают?
– Отцепились? Что ты имеешь в виду?
– Отцепились. Мы можем упасть. Защелка – знаешь, тот самый зажим? Она цепляет нас к канату – трудно что-то сделать, он не держит как надо, или как-то... здесь, правда, потряхивает.
– Я им скажу, – пообещал патрульный. – Они знают, что делать. Не беспокойся, Нед, не успеешь оглянуться, как будешь здесь.
– Да. Эй, а кто нас будет снимать отсюда?
– Не знаю. Пит, наверное, подойдет?
– О, да. Отличный парень, он учил меня кататься на лыжах.
– Нед, я пошел. Вы, ребята, повисите там еще немного. Мы быстро.
– Конечно, – пробормотал Нед.
Он еще минутку повисел над краем, но его возбуждение затухало. Большая часть патрульных и снегоходов ушла. Лыжные трассы, извивающиеся по всему лесу, были пусты, они были блестящими на солнце или темными в тени, молчаливые и ожидающие, как пустой дом или покинутая, призрачная гора.
– На подъемнике номер один никого нет, – сказала Анна.
– Наверное, закрыли гору, – определил Нед со знанием дела. – Им вовсе не нужна здесь куча народу, когда тут несчастный случай. У них тут такая загвоздка. Особенно если кто-то... умрет.
Не удержавшись, он посмотрел на Лео, глаза мальчика наполнились слезами. «Кругом ужасно тихо, – подумал он, как будто их оставили тут висеть и никому нет до них дела.
? Вы все там в порядке? – позвал снизу патрульный. Он сидел на склоне, единственный патрульный, оставшийся, чтобы они не чувствовали себя одинокими.
– Отлично! – сердито завопил Нед. – Когда они придут за нами?
– В любую минуту могут подойти, Нед, придержи лошадей, нужно время, чтобы все наладить.
? Конечно, конечно, – пробормотал мальчик. – Даже с этим парнем внизу, на самом деле они были одни. Он, Робин, тетя Анна и отец были здесь, наверху, одни, Бог знает сколько времени и могли упасть в любую минуту... Нед почувствовал, что слезы жгут глаза и постарался загнать их назад. Он не имел права плакать, единственный, бодрствующий мужчина в вагончике. Он опять устроился в кольце рук Анны.
– Думаю, мы в порядке, – сказал Нед, стараясь не казаться озабоченным. – То есть мы не упали, и ничего такого не случится.
– И не идет снег, – добавила Робин. – Было бы ужасно, если бы шел снег.
– В любом случае, они скоро будут здесь. Минут через пять-десять.
– Или через час, – сказала Робин.
Анна услышала в их голосах ту опустошенность, которая приходит со страхом и чувством потери, когда стараются делать вид, что все будет хорошо. Ей было знакомо это чувство. Она знала, что такое быть ребенком и чувствовать, как все знакомое и надежное становится опасным.
– Хорошо, – задумчиво сказала она хорошо знакомым Неду и Робин голосом, которым рассказывала истории, – если бы они растянули внизу под нами большую сеть, я могла бы сбросить вас туда. Вы бы подпрыгнули несколько раз или даже сделали бы сальто, но потом выскочили бы как надо, и кто-нибудь прокатил бы вас на снегоходе, и я уверена, что ваша мама уже ждет вас на станции фуникулера.
– Глупости, – пробормотал Нед. – У них даже нет сетки.
– Ну, может быть, твои друзья в школе могли бы помочь нам, – предположила Анна ровным, успокаивающим голосом. – Как насчет твоей футбольной команды, Нед? Они бы могли забросить нам веревочную лестницу, а мы бы по ней спустились вниз.
– Она должна быть слишком длинной, – сказал Нед. – Она должна быть огромной и весить тонну, если ее сложить; никто не смог бы забросить ее.
– Мы могли бы связать вместе нашу одежду, предложила Робин, – как делают, когда бегут из тюрьмы, и спуститься вниз.
– Это еще глупее, чем сеть, – ворчал Нед.
В его голосе уже не было страха. Анна вовлекала их в беседу, рассуждая о разных способах спасения, сплетая истории ровным, успокаивающим шепотом, не отрывая в то же время глаз от склона внизу. Вагончик слегка покачивался под ярко-голубым небом. Птицы под ними перелетали с ветки на ветку, желтые горные канарейки, серые сойки, радужные голубые сойки, бело-коричневые синички-чаички. Высоко над ними большими кругами летал ястреб; его огромные, распластанные крылья были неподвижными, лишь слегка изгибались, корректируя полет. Тамарак, покрытый снегом, залитый солнечным светом, лежал в своей долине, как в гнезде. Лео спал, Анна слышала его тихое дыхание. Робин и Нед обвисли на ее руках, бездумно глядя в пространство, терпеливо ожидая помощи. Она спокойно сидела в маленьком вагончике, слушая тишину. «Как странно, – подумала она, – что мы можем сидеть среди такой красоты и такой опасности, и, может быть, смерти. Вероятно, это верно во все времена, чем бы мы ни занимались, опасность и даже смерть могут оказаться совсем рядом. Но можно распознать их или даже почувствовать до того, как что-нибудь случится и мы опомнимся...»
194 
