Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
41 
Хорошенькая актрисочка, которая любила только других хорошеньких актрисочек.
Таким сбором Нора была вполне довольна. Пока все шло без сучка, без задоринки. Единственная заминка – не было самой Силвер. Конечно, звезда может и задержаться, не Бог весть какая трагедия, но нельзя же быть такой неуправляемой! Уже несколько раз Нора взлетала наверх – проверить, не случилось ли чего. Силвер, полностью одетая и абсолютно готовая к выходу, сидела у большого окна в спальне с сигаретой и созерцала великолепный вид. Лос-Анджелес вечером, с высокой точки среди холмов, являл собой божественное зрелище – светились мириады мерцающих огоньков. Силвер сидела, словно заколдованная.
В девять часов – прием начался в восемь – Нора взлетела наверх снова.
– Кто там? – раздался встревоженный голос Силвер.
– Все сразу, – ответила Нора. – Тебе пора спускаться.
– Через минуту. Не торопи меня. Нора решила, чо время уступок прошло.
– Сейчас, – настойчиво произнесла она. – Иначе народ начнет расходиться.
Силвер вздохнула и послушно поднялась. Подошла к зеркалу в полный рост и придирчиво себя оглядела.
– Идеально, – льстиво заверила Нора. Силвер глубоко вздохнула.
– Надеюсь. Не зря я над собой столько работала. Последний оценивающий взгляд – и она направилась к двери.
Все-таки прием давался по поводу ее дня рождения. Пропускать его Силвер Андерсон не собиралась.
18
– Ты уверена, что хочешь этого? – с сомнением в голосе спросил Джек, сидя за рулем петлявшего по серпантину Бель-Эйр «Феррари».
– Да, – коротко ответила Кларисса. – Почему бы нет? Видимо, она его проверяла, и Джеку это не понравилось.
– Потому что, – медленно произнес он, – приемы никогда не были для тебя любимым времяпрепровождением. И уж никак не грандиозные сборища, где пруд пруди газетчиков и прочих шакалов.
Она разгладила юбку сшитого на заказ коричневого габардинового костюма.
– Я и не сказала, что это мое любимое времяпрепровождение. – Она говорила размеренно. – Я лишь сказала, что хотела бы встретиться с твоей сестрой. Женское любопытство, ты должен это понять.
Нет. Он этого совершенно не понимал.
– Ты никогда не рассказывал мне, что за кошка между вами пробежала, – настаивала она.
И сейчас не собираюсь, подумал он.
– Просто мы с ней – разные люди, – уклонился он от ответа.
– Это я знаю.
– Раз знаешь, о чем говорить?
– Как хочешь.
Остальную часть пути они проехали молча.
На всевозможных приемах Джейд всегда проникалась духом вечера. Она прекрасно понимала: время в обществе Антонио никак не запишешь в разряд культурных событий. Скорее это яркая вспышка, приключение, повеселимся – и будь что будет! Она и оделась соответственно: заткнула в черные сапоги черные же сатиновые брючки в обтяжку. Сверху – длинная черная рубашка, схваченная на двадцатидвухдюймовой талии широким ремнем. Каскад бижутерии от Бутлера и Уилсона из Лондона – подарки Марка. В этом смысле у него было поразительное чутье – всегда покупал то, что надо. Впрочем, кто знает? Возможно, их покупала другая женщина. Наверняка у него кругом были любовницы. А она скрашивала ему жизнь только в Нью-Йорке.
Взбив косматую медь волос, она искусно приладила несколько заколок, чтобы локоны спадали как бы свободно. Потом наложила рыжевато-коричневый грим, выделила широко посаженные, скрученные золотистыми веснушками глаза коричневыми тенями и мягким карандашом для век. Поверх золотистой помады – блеск для губ. Она была полностью готова, когда в ее квартиру вломились Антонио с тремя друзьями – в руках цветы, пластинки, бутылки вина и всевозможные китайские деликатесы, купленные в «Чинн-Чинне» на бульваре Сан-сет.
– А я поняла, что мы куда-то едем, – сказала она, видя, что они явно собираются бросить здесь якорь.
– Едем, едем, драгоценная моя, – заверил ее Антонио, отдавая распоряжения своим приспешникам. Один отправился на кухню – разогревать закуски в микроволновке. Другой – к бару, открывать вино. Третий – распределить по вазам великолепие цветов.
Она засмеялась.
– Это вторжение, – запротестовала она.
– Это достойная встреча. – Антонио показал свою изысканную и отработанную улыбочку. – Добро пожаловать в Лос-Анджелес, Delissima.
– А на прием не опоздаем?
Он поджал губы.
– Велика беда! Пока не появится Антонио, все равно ничего произойти не может.
41 
