Последние отзывы

  121  

— Ну?! Ну?! — откуда-то издалека долетал голос Волчанова. — Ну как?

Прошло несколько минут, прежде чем Добрынин смог снова увидеть старшего лейтенанта.

— Вы понимаете, что так надо? — говорил Волчанов. — Если вы сейчас не вспомните чего-нибудь очень важного, мы с вами не сможем полностью выполнить поставленную перед нами задачу.

Народный контролер кивнул. В голове проносились одна за другой картины Севера, обрывки слов, оброненных людьми, с которыми он там встречался.

— Говорите! Говорите, что вспоминается!

— Японцы… японцы приезжали ночью за партвзносами…

— Нет, — мотнул головой старший лейтенант. — Это вы уже написали! Чтонибудь другое…

Добрынин напрягался сильнее, но все остальное, всплывающее в памяти, тоже было описано на бумаге.

— Давайте еще разок! — попросил народный контролер и тяжелой рукой ткнул в угол комнаты, где грудилась трубчатая и проводкастая механика.

Волчанов вздохнул, потом кивнул и отошел к непонятному механизму. Снова крутнул ручку. Снова острая стрела пронеслась сквозь тело народного контролера снизу вверх и уткнулась изнутри в черепную крышку. Боль в этот раз прошла нарастающей волной и взорвалась прямо в ушах Добрынина. Из-за этого взрыва он на минуту потерял сознание, а когда очнулся — еще минут пять не мог понять, где находится.

— Ну? — спрашивал, нависая над народным контролером, Волчанов.

Добрынин напрягся — откуда-то из глубин памяти четче доносились обрывки разговоров, в которых он участвовал.

— «И захватишь там для меня березовых дров — подарок от моего кремлевского друга…» — проговорил механическим голосом народный контролер.

— А-а! — радостно закричал старший лейтенант. — Кто? Кто это сказал?

Добрынин все глубже и глубже погружался в память, и она, словно кипящая вода, обжигала все его тело. Как веревку из колодца, вытягивал Павел Александрович из памяти уже знакомые слова про березовые дрова и кремлевского друга, и пришлось ему повторить эти слова еще раз, но в конце концов прозвучал в ушах голос, впервые эти слова сказавший, и голос мог принадлежать только одному человеку.

— Кривицкий! Это Кривицкий говорил! — воскликнул Добрынин.

— Отлично! — Волчанов весь светился от здорового спортивного азарта. Он подошел, по-дружески хлопнул по плечу народного контролера. Спросил:

— Еще хочешь попробовать?

Добрынин решительно кивнул. Что ему эта боль, если благодаря ей он действительно может вспомнить столько нужного и полезного!

Снова промчалась сквозь его тело невидимая стрела, но в этот раз боль была послабее. Может быть потому, что начал народный контролер привыкать к ней, как к чему-то неизбежному и небесполезному.

— Абунай-гин уркэ бими нэлэскэн ниврен! — проговорил всплывшие в памяти, слова Добрынин.

— А кто это сказал?! — в этот раз сдержаннее поинтересовался Волчанов.

Как ни пытался вспомнить Добрынин, а не смог.

— Ну а что это значит? — спросил старший лейтенант. И на этот вопрос не был в силах ответить народный контролер, и стало ему из-за этого грустно.

Увидев, что Добрынин загрустил, Волчанов огорчился.

Старший лейтенант очень не любил грустных людей.

— Ну ничего, — попробовал он успокоить народного контролера. — Самое главное ты вспомнил! Теперь мы без труда его кремлевского подельника возьмем! Проверим: кто себе березняк выписывал!

Однако даже это не вызвало улыбки удовлетворения на лице народного контролера.

— Хочешь, я тебе фокус покажу! — предложил тогда старший лейтенант. — Ну это, так сказать, и не совсем фокус, а скорее научное открытие. Вот благодаря этому механизму ты можешь вспомнить то, чего вообще никогда не знал!

— Как это? — обалдело уставился на Волчанова Добрынин.

— Ну почти так же, как ты только что вспоминал. Хочешь попробовать?

— Да!

Старший лейтенант подошел к механизму, снова взялся за ручку.

— Слушай вопрос! Сколько танков находится в расположении воинской части № 6432-д — в поселке Сосновка Усть-Ильницкого района? Пускаю механизм!

Снова прошла невидимая острая стрела сквозь тело народного контролера, но и в этот раз боль показалась Добрынину более слабой. Он без потери сознания переждал ее, и тут же в голове его в результате непонятных процессов работы мозга засветилась цифра «2».

— Два! — уверенно сказал Павел Александрович.

— Правильно! — обрадовался старший лейтенант. — А хочешь попробовать меня о чем-нибудь спросить?

  121