с удовольствием перечитала 
99 
– Где, ты говоришь, сделала тренажерный зал? – вдруг спросил он, когда Алиса уже собиралась уходить. Слава еще не позвонил, чтобы предупредить о приближении родителей Гарика, с которыми Алиса лишь изредка перезванивалась. Однако она почему-то засуетилась и сказала, что хочет сегодня проехаться по магазинам в поиске еще одного тренажера. Именно после этого Гарик задал свой вопрос.
– Пришлось переоборудовать столовую, – снова садясь на стул напротив мужа, ответила Алиса.
– Почему ты так решила?
– Не знаю, мне показалось это самым логичным. Все остальные комнаты нам нужны в большей степени.
– Особенно детская, – закрывая глаза, тихо произнес Молчанов. Алиса заметила, как его пальцы смяли одеяло, с силой сжимая мягкую, податливую ткань.
В этот момент Алиса поняла, что час настал.
– Кстати, я не могла найти повод, чтобы заговорить об этом, но раз уж ты сам начал… – Алиса перевела дыхание и села на кровать. Она положила руку поверх руки Гарика, заставив его выпустить смятое одеяло. – Гарик, нам нужно поговорить на очень серьезную тему. Еще несколько дней назад подобный разговор показался бы мне бредом сумасшедшей, окончательно потерявшей ощущение реальности женщины. Но я смею предположить, что за последнее время я стала тебе более близка, нежели раньше. Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда не собиралась оставить тебя с твоими проблемами. Этого не могло произойти потому, что я не разделяю проблемы на «твои» и «мои». В семье должно быть только так, тогда это навсегда, тогда это отношения близких людей.
– Я согласен, – воспользовавшись короткой паузой, сказал Гарик. Он видел, как волнуется Алиса, и тщетно пытался найти этому причину. – Ты, пожалуйста, успокойся. Я готов выслушать все, что угодно.
– Гарик, Гарик, наверное, я превзойду все твои самые смелые предположения, – запрокинув голову, произнесла Алиса. Она улыбнулась, скользя взглядом по освещенному солнечным светом потолку, и снова посмотрела мужу в глаза. – Хватит вступлений… Мы с тобой взрослые люди и реально смотрим на ситуацию. Мы прожили вместе почти полтора года. Раньше твоя работа и моя хандра часто разъединяли нас, а теперь – болезнь выставляет высоченную преграду: толстые, с трудом пробиваемые ворота, которые нам придется брать штурмом. И это не на месяц, два, может быть, не на один год.
– Я знаю, знаю, – нетерпеливо перебил ее Молчанов.
– Извини, что я вынуждена снова говорить об этом. Просто я пытаюсь подвести тебя к тому выходу, который я нашла в сложившейся ситуации. Я хочу сделать нашу жизнь более наполненной, не лишенной обычных житейских радостей и трудностей, чего нам не удалось сделать до сих пор. Не будем сейчас говорить о том, кто виноват, что было сделано, сказано не так. – Алиса провела тонкими пальцами по пылающим щекам Гарика. Он блаженно закрыл глаза, но через мгновение отвел ее руку. – Да, да, я перехожу к главному. Ты всегда мечтал, чтобы у нас родился сын. Я чувствую ужасный, непосильный груз вины, что я лишила тебя этого.
– Теперь мы меняемся местами, – заметил Молчанов, продолжая буравить Алису взглядом.
– На днях ко мне приехала моя подруга. Я рассказывала тебе о ней: Марина Светина. Мы жили на одной лестничной клетке. Мои родители практически вырастили нас обеих. Мы даже не подруги – сестры, пусть и некровные. Мы с ней разные и, честно говоря, она всегда отчаянно нуждалась во мне, в гораздо большей степени, чем я. Я раньше не понимала, как тяжело ей было. Так вот, у нее сейчас проблема, которую мы с тобой можем помочь ей безболезненно разрешить.
– Безболезненно для кого?
– Для всех: тебя, меня, Марины и… ее будущего ребенка, ребенка, от которого она хочет избавиться, убить, а я мечтаю оставить ему право родиться, жить и расти в нашей семье. Я говорила с Мариной. Она согласна подписать все бумаги об отказе от малыша. Главное сейчас – твое согласие. Мы сделаем так, что никто не узнает об усыновлении. Я все продумала. Срок ее беременности захватывает время до аварии. Она уедет из Горинска раньше, чем признаки беременности станут видны. Я поселю ее в нашем загородном доме. Частный врач будет наблюдать ее. А потом она уедет. Уедет навсегда.
– Ты все действительно продумала, – задумчиво произнес Молчанов. – Странно, что я ничего не услышал о деньгах.
– Конечно, она получит сумму, которая позволит ей жить припеваючи. Мы оговорим ее в том случае, если я услышу твой положительный ответ. Гарик, я не смею настаивать и приму любое твое решение, зная, что ты поступаешь только по велению своего сердца.
99 
