Последние отзывы

  25  

Мария побежала ко входу в здание. Охранница попыталась остановить ее, громко хлопнув в ладоши, однако вынуждена была прибегнуть к властному окрику: «Стой, говорю!» Мария выглянула из-под одеяла и увидела ледяные глаза и непререкаемый палец, указывавший ей место в строю. Она повиновалась. В вестибюле она отделилась от группы и спросила привратника, где телефон. Одна из охранниц заставила ее вернуться встрой, похлопывая по спине и ласково уговаривая:

— Там, красавица, там телефон.

Мария прошла за женщинами по мрачному коридору и оказалась в большой общей спальне, где охранницы отбирали одеяла и распределяли женщин по кроватям. Одна, показавшаяся Марии человечнее остальных и старше по положению, обходила спальню, сверяя имена, значившиеся в списке, с теми, что были написаны у прибывших на картонке, пришитой к лифу. Дойдя до Марии, она удивилась, что у той не было имени.

— Дело в том, что я пришла только позвонить по телефону, — сказала Мария.

И торопливо стала объяснять, что у нее в дороге сломалась машина. Что муж, фокусник-иллюзионист, ждет ее в Барселоне, у него три выступления на сегодняшний вечер, и она хотела предупредить его, что не успевает и не сможет пойти с ним. Сейчас уже около семи. Через десять минут он должен выйти из дому, и она боится, что он отменит выступления из-за ее опоздания. Охранница, похоже, слушала ее со вниманием.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Мария назвала свое имя и вздохнула с облегчением, но женщина, несколько раз проглядев список, не нашла ее имени. И встревоженно спросила у другой охранницы, в чем дело, но та ничего не ответила, лишь пожала плечами.

— Дело в том, что я пришла только позвонить по телефону, — сказала Мария.

— Хорошо, красавица, — сказала старшая, ведя ее к кровати с такой нарочитой ласковостью, в которую трудно было поверить. — Если будешь хорошо себя вести, сможешь звонить по телефону кому хочешь. Но только не сегодня — завтра.

И тут вдруг в голове у Марии прояснилось, и она поняла, почему женщины из автобуса двигались словно по дну аквариума. Да они же все оглушены транквилизаторами, а этот затонувший в полумраке дворец с толстенными стенами из тесаного камня и стылыми лестницами — больница для умалишенных. В страхе она выскочила из спальни, но не успела добежать до вестибюля, как великанша-охранница, точно робот-мамлюк, схватила ее, мастерским приемом свалила и прижала к полу. Мария оцепенела от ужаса и, скосив глаза, глядела на нее.

— Ради Бога, — проговорила она. — Клянусь тебе покойной матерью, я пришла только позвонить по телефону.

Однако довольно было взглянуть на лицо охранницы, чтобы понять: никакой мольбою не пронять этого бешеного мамлюка, прозванного Геркулиной за невиданную силу. Ее держали для особо трудных случаев, и две затворницы уже были задушены ее здоровыми лапищами, как у белого медведя, выдрессированного убивать походя. Первый случай был признан несчастной случайностью. Обстоятельства второго остались невыясненными, но Геркулине строго выговорили и предупредили, что в следующий раз расследование будет проведено досконально. Ходили слухи, что эта заблудшая овца из семейства с очень громким именем уже имела за плечами целый ряд сомнительных несчастных случайностей в нескольких испанских заведениях для душевнобольных.

Чтобы Мария спала в первую ночь, пришлось сделать ей укол снотворного. Проснувшись перед рассветом от острого желания курить, она увидела, что привязана за запястья и щиколотки к краям кровати. На ее крики никто не явился. Утром, в то время как муж в Барселоне искал и не мог найти ее следов, Марию вынуждены были перевести в лазарет, поскольку нашли без сознания, утопающей в собственных нечистотах.

Она не знала, сколько времени пробыла в беспамятстве. Но теперь мир вокруг был полон покоя и любви, а у ее кровати высился монументальный старик с походкой медведя и улыбкой, действующей не хуже транквилизатора; двумя умелыми пассами он вернул ей радость жизни. Это был директор санатория.

Прежде всего, даже не поздоровавшись. Мария попросила у него сигарету. Он дал ей уже закуренную и подарил еще почти полную пачку. Мария разрыдалась.

— Вот и славно, поплачь, сколько душа требует, — сказал врач усыпляющим голосом. — Слезы — лучшее лекарство.

И Мария, не стыдясь, стала облегчать душу, как никогда ей не удавалось этого со случайными любовниками, когда после любовного соития наваливались скука и отвращение. Врач слушал и пятерней расчесывал ей волосы, и поправлял подушку, чтобы ей легче дышалось, и вел ее дальше через лабиринт сомнений с такой мудростью и нежностью, о которой она никогда и не мечтала. Первый раз в ее жизни случилось чудо: мужчина выслушал ее и понял всей душой, не ожидая за это награды — переспать с ней. Целый долгий час изливала она душу и под конец попросила разрешения позвонить по телефону мужу.

  25