75 
Немецкие слова, слышанные в детстве от старенькой омы , все чаще возвращались к Маре, будто готовили ее к неизбежному. Мара отмахивалась от немецких слов, как от комаров, пока шла по любимому, до последнего миллиметра продуманному пространству «Сириуса». В рыбном отделе продавщица посыпала форель ледовой крошкой – в ее движениях была упоительная сосредоточенность дворника. Толстые цыганки с высокими, как торты, прическами кидали в корзины все самое лучшее и дорогое: итальянские конфеты, икру, осетров – их провожали ненавистными взглядами простые соотечественники, а Мара отводила глаза. Ей часто хотелось выгнать цыганок из магазина, но, увы, она была не страстным борцом за правду жизни, а всего лишь рядовым солдатом бизнеса.
Мара свернула к новому отделу – ее гордость! Кошерные продукты, с которыми столько возни и проблем, а не похоже, чтобы это было кому-нибудь нужно. У стенда с беспомощным видом стоит высокий пожилой господин в очках и держит в руках баночку с намоленным компотом.
– Помочь вам? – заискрилась улыбкой Мара. Рядом как назло ни одной продавщицы – бездельницы! Попадись они ей! А, вот, одна как раз выруливает из-за угла. Мара скосила близорукие глаза – на халатике бедж: «Ирина Васильевна». Господи, еще сопли не высохли, а туда же – Васильевна!
– Мнье нужно мет, – сказал господин в очках и улыбнулся заграничной улыбкой.
– Васильевна, ты где ходишь? – напустилась Мара на продавщицу, от страха позеленевшую, как патина. – Почему не помогаешь покупателю?
– Я помогаю! – заспорила Васильевна, – мы с ним уже полчаса бьемся. Мет ему нужен, а почем я знаю, что это?
Мара тряхнула плечом и отобрала у господина баночку с компотом. Это явно не мет, что бы ни имелось в виду.
– Майн готт, – привычно пробормотала Мара, и очки господина счастливо вспыхнули.
– Шпрехен зи дойч? О, вундербар!
И выдал дальше какую-то тираду на немецком, которую Мара с перепугу приняла за первые строки «Лорелеи». На самом деле господин вовсе не пытался читать стихи, а представлялся (Фридхельм Вальтер, аус Франкфурт) и делился своей бедой. Беда оказалась невеликой: загадочный мет, который срочно потребовался жене Фридхельма (Анке Вальтер, аус Франкфурт аух), оказался самым обычным мёдом, просто составители русско-немецкого разговорника Вальтеров, следуя модным тенденциям в орфографии, исключили из обихода букву Ё.
Счастливая Васильевна отбуксировала Фридхельма вместе с его жалкой (это вам не цыганские осетры!) корзинкой к стоечке с медом, где его продавали и жидким, и густым, и в сотах. Через пять минут благодарный Фридхельм нагнал Мару и вручил красивую визитку с готическими буквами и кренделями, а через неделю Мара ужинала у Вальтеров, которым один крупный завод снимал квартиру в небезопасном районе, но зато в чистом, недавно построенном доме.
Кирилл пойти в немецкие гости не захотел – он был в последнее время молчаливый и странный, но Мара, привыкшая к нему, как привыкают к удобной мебели, не слишком обращала на это внимания. А что такого? Вы разве обращаете внимание на то, в каком настроении пребывает ваше любимое кресло? Вот и Мара спокойно восприняла отказ. Кроме того, ей почему-то не слишком хотелось делить с окружающими своих новых знакомых.Приняли ее запросто, но душевно. На стол Анке подала один салат: свеженькие листья корна, авокадо, черри-томаты и заправка с маком. Потом был тыквенный суп-пюре с самой чуточкой карри – сверху вся эта оранжевая красота была посыпана обжаренными тыквенными же семечками. Мара выхлебала мисочку с супом, как голодная дворняжка, и одобрительно облизнулась. Анке поставила на стол свинину с бананами, тушенными в нежных сливках, потом было тархуновое желе, кофе с ликерами и пресловутый «мет». Мара отдыхала за немецким столом всем своим толстеньким существом. Забытый язык подставлял ей, как ступеньки под ноги, темы для разговора – вскоре всем троим казалось, что они знакомы целую жизнь. И в прошлой жизни (если допустить, что она бывает) скорее всего общались тоже.
Фридхельм проводил Мару до машины, Анке душевно махала ей с балкона рукой.
Специально обученный ангел скрупулезно отвесил на самых точных в мире весах небольшую меру радости пролонгированного действия: ему нужно было подготовить гр 75 
