Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
10 
– Ну-ну, полно, дитя мое. Не плачь. Ты должна довериться Господу. Он избрал для тебя этот путь, и для этого, конечно, есть причина.
– Я плачу не потому, что боюсь будущего, вернее, почти не из-за этого. Я больше жалею о том, что остается позади.
Аббатиса растерянно покачала головой:
– Что остается позади?
– Мне придется покинуть вас, мою единственную семью. Кроме моего отца, конечно, – тут же добавила Розамунда.
Юстасия и Адела растерянно переглянулись, и глаза их тоже наполнились слезами. В суете они как-то не подумали о предстоящем расставании.
– Ну… – Сестра Юстасия в отчаянии озиралась, стараясь не смотреть на молодую девушку, которая была ее ученицей с самого юного возраста. Маленькая Розамунда цеплялась за юбки Юстасии и бродила за ней, как только начала ходить. Монахиня научила ее всему, что знала сама, и лицо Юстасии сейчас было печально при мысли о разлуке.
– Да, – горестно пробормотала Адела, глядя в пол; ее глаза тоже были полны слез. Она полюбила Розамунду с рождения. Рыжие кудри малышки и прелестная улыбка тронули ее сердце так, как ничто не трогало. Вопреки традициям она сама руководила обучением девочки. Шаг за шагом она вела ее к знаниям, приучая к терпению и обуздывая нрав, свойственный всем рыжеволосым. Ее усилия были вознаграждены по заслугам. В Розамунде было все, что она хотела бы увидеть в своей дочери. Болезненно поморщившись, аббатиса встала.
– Каждый птенец когда-нибудь должен покинуть свое гнездо, – сказала она, направившись к двери, но вдруг остановилась и растерянно оглянулась. – Я даже не представляла, что ты когда-нибудь покинешь нас, Розамунда. Меня не предупредили. – Адела горестно вздохнула. – Полагая, что тебе это не понадобится, я не рассказывала тебе о браке и о супружеском ложе.
– О супружеском ложе? – Розамунда тревожно нахмурилась, заметив смущенный румянец на щеках Аделы.
Аббатиса растерянно посмотрела на нее, потом резко отвернулась.
– Сестра Юстасия расскажет тебе, – вдруг сказала она. – Но только поторопитесь, сестра. Король очень спешит завершить это дело.
Юстасия оторопело смотрела на закрывшуюся за аббатисой дверь.
Глава 2
– Супружеское ложе…
Услышав эти слова, Розамунда обернулась к Юстасии. Сестра Юстасия расправила плечи; ее лицо было полно решимости. Но прежде чем она продолжила, Розамунда спросила:
– Может, я оденусь, пока ты будешь объяснять?
Юстасия заморгала, потом вздохнула и кивнула:
– Да, пожалуй, так будет лучше. Твой отец, похоже, торопится.
Встав с постели, Розамунда торопливо сняла штаны, в которых работала в конюшне. Юстасия забрала их у нее и стала аккуратно сворачивать. Собравшись с духом, она произнесла:
– Супружеское ложе может быть неприятным испытанием, но это твой святой долг как жены.
– Неприятным? – Розамунда, развязывавшая шнуровку своей туники, замерла и растерянно посмотрела на монахиню. – Насколько неприятным?
Юстасия поморщилась:
– Очень неприятным, насколько я понимаю. Моя мать, бывало, проводила в постели полдня после того, как мой отец исполнял свой супружеский долг.
Глаза Розамунды округлились:
– Ну тогда это, должно быть, очень изнуряющее занятие.
– О да, – решительно кивнула Юстасия. – И шумное.
– Шумное? – Оторопев, Розамунда вновь опустилась на кровать.
– Ты же должна переодеваться, – напомнила ей монахиня. Розамунда вскочила и вновь стала нервно возиться со шнуровкой. – Когда я была ребенком, мы с сестрой однажды ночью подслушивали у дверей родительской спальни, – призналась Юстасия, покраснев при виде удивленно изогнувшихся бровей Розамунды. – Я была непослушным ребенком, вечно проказничала. Почти как кое-кто из моих знакомых, – многозначительно добавила она, что заставило Розамунду усмехнуться. – В общем, мы слушали и…
Юстасия молчала до тех пор, пока Розамунда не стала снимать тунику через голову, потом продолжила:
– Там было столько шума! Кровать скрипела, а мои родители стонали и кричали.
Сняв наконец тунику, Розамунда от удивления открыла рот:
– Кричали?
– Да, – скривилась Юстасия.
– Ты уверена, что речь идет о постели? Может, они делали что-то другое?
Юстасия на мгновение задумалась, потом покачала головой:
– Нет, говорю же тебе, кровать скрипела.
Розамунда рассеянно мяла в руках тунику, раздумывая над словами подруги. Потом, направившись к умывальной миске с водой в углу комнаты, она освежила лицо.
10 
