Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
25 
— Да…
Дон Каллахан со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и прорычал:
— Я. Убью. Его!
Странно, но в этот момент Сэнди Кроуфорд начисто забыла про нападение и в восхищении уставилась на Дона Каллахана. Потом подняла руку и медленно коснулась его щеки…
Эксперт, спускавшийся со второго этажа, собирался доложить детективу Каллахану о результатах исследования, но благоразумно придержал язык, оказавшись в гостиной. Погрозив кулаком младшим чинам, с удовольствием глазевшим на происходящее безобразие, эксперт тактично отошел к дверям и закурил сигарету.
Да, на свете есть вещи, требующие немедленного доклада, например, ядерная война. Но эксперт совершенно точно знал: ядерной войны пока не случилось, а вот если помешать детективу Каллахану целоваться со свидетельницей…
Дон выпустил ее из рук и хрипло прошептал:
— Прости меня. Я… больше такого не повторится.
Сэнди снова сжалась в комок. От этих слов было больнее, чем от рук убийцы.
— Я знаю, я уродка…
И тут Дон Каллахан испугался так, что она чуть с коленей у него не свалилась от изумления.
— Ты что?! Сэнди, ты…
— Дон, я понимаю, я же…
— Заткнись! Сейчас же заткнись, поняла?! И не смей так больше! Я же не о том! Сэнди, ты самая… ты самая смелая, самая отчаянная, самая прекрасная девочка, маленькая моя девочка… ты… я тебя… да если ты…
Младшие чины осторожно потянулись к дверям. Эксперт выразительно таращил глаза, прижимал палец к губам и размахивал руками.
— Сэнди! Просто ты… ты пережила стресс, а я воспользовался… я не могу… просто не имею права… но ты для меня…
Эксперт пинком отправил последнего младшего чина на улицу и аккуратно прикрыл входную дверь. В конце концов, детектив Каллахан служит в полиции почти два десятка лет! Формальности он и сам соблюсти может.
Оставив две патрульные машины дежурить возле дома детектива Каллахана, эксперт отбыл в управление.
— Сэнди… девочка, ты просто скажи, ладно? Я же не пацан уже, я все пойму. Я просто хочу… вернее не хочу! Не смей думать, что это все из жалости или что! Я… ты…
— Дон. Пожалуйста. Поцелуй меня.
Он отнес ее на руках в спальню.
Он раздел ее нежно и бережно, едва прикасаясь к пылающей коже.
Он целовал ее так осторожно, словно она была бабочкой, готовой вспорхнуть с его груди…
И ночь полыхнула белым пламенем луны, зазвенела серебряными трубами ангелов, распахнулась — от потолка до неба.
Тьма больше не была пугающей и зловещей, ибо в ней сияли звезды.
Сэнди Кроуфорд, заложница Тьмы и Тишины, нежно и страстно, мучительно и сладко, долго и стремительно, наверняка и всерьез обретала себя…
Дон Каллахан, жалкий юнец с седыми висками, не ведавший любви, робко и властно, жадно и терпеливо, томительно и радостно обретал смысл жизни…
Как ни странно, смысл жизни полностью совпадал с надписью на его значке.
«Служить и защищать»…
8
Она проснулась на рассвете и долго лежала просто так, прислушиваясь не к окружающему миру, а к самой себе.
Новое, странное чувство захватило Сэнди с головой. Словно теплая пелена окутывала девушку. Крепкие руки Дона властно, по-хозяйски обнимали ее, и Сэнди знала наверняка — сейчас она в полной безопасности.
Дон пошевелился, потом погладил ее по голому плечу, и она аж зажмурилась от удовольствия.
— Эй… Ты спишь, маленькая?
Она кивнула, думая о том, как это прекрасно — просыпаться рядом с Доном, слышать его хриплый со сна голос, наслаждаться теплом его тела…
— Сэнди, ты не сердишься?
— Дурак.
— Нам придется что-то придумать, малыш. Программа защиты свидетелей или что-то в этом роде. Оказывается, и в моем доме ты не защищена…
— Я защищена, когда ты рядом.
— Но я не смогу быть рядом постоянно. И рисковать тобой тоже не могу. Ты слишком много для меня значишь. И ты главный свидетель.
Сэнди закусила губу, радуясь, что Дон не видит ее лица.
Все-таки мужчины бестактны. «Главный свидетель»! Гораздо больше ее устроили бы слова «Я люблю тебя».
Она вывернулась из рук Дона, села и сказала, не глядя на него:
— Не надо никакой программы защиты. Я поеду в дом к дяде Дику.
— А где его дом, я забыл?
— На Змеином острове. Я говорила.
Дон хмыкнул.
— Что-то в этом есть. Эй! Ты что-то помрачнела. Ты не обиделась?
25 
