читайте - не пожалеете 
19 
— Знаешь, от любви не обязательно голову терять. Даже если очень сильно любишь.
— Ну и кого ты любила, хотя бы не теряя головы? Мы ведь только что с тобой всех перечислили.
— Не всех.
— А кого же мы забыли?
— Того единственного, кого я по-настоящему любила.
— Батюшки! — всплеснула руками Гета. — Значит, я что-то пропустила? Или ты от меня все эти годы что-то скрывала?
Ее явно раздирало любопытство.
— Ничего я от тебя не скрывала, и ты должна бы помнить. Просто ты его никогда не видела. Не случилось мне вас познакомить.
— Кто же он? — продолжала недоумевать она.
— Вспомни лето перед рождением Ольги. Митя. Я же тебе рассказывала. Мы в Крыму познакомились.
Гета, хрипло расхохотавшись, поперхнулась дымом.
— Ты бы еще детский сад вспомнила!
Мне было совсем не смешно, и я серьезно и твердо проговорила:
— Совсем не детский сад.
— Брось придумывать. Вы с ним встречались всего три месяца, а после быстренько разбежались. Тоже мне большая любовь.
Гета вдруг осеклась, глаза у нее сделались круглые, и она с жалостливой интонацией воскликнула:
— Ой, Катька, бедная! Он, наверное, тебя бросил. Ну, юный кобелино!
— Гета, ни в чем он не виноват. Это я его бросила.
— Тогда я ничего не понимаю. Зачем ты его бросила?
— Затем, что ужасно любила.
На прокуренной кухне возникла немая сцена. Гета, полуоткрыв рот, откинув руку, в которой держала сигарету, потрясенно взирала на меня. В ее сознании никак не укладывалось, что случаются обстоятельства, когда именно ради большой любви к человеку его приходится оттолкнуть от себя. Не потому, что разлюбила, а именно потому, что, наоборот, слишком сильно любишь и никогда не позволишь себе испортить ему жизнь.
То давнее лето и впрямь было самым счастливым в моей жизни. Оно таким и запомнилось. Все вокруг залито ярким солнечным светом. Ни одного пасмурного денька. Да были ли они в действительности? Я во всяком случае их не помню, и когда мысленно обращаюсь к тем дням, перед глазами встают море в штиль, и лазурное небо, и залитый солнцем пляж, и мокрая блестящая галька у самой кромки воды, и мы с Митей, роющиеся в этой гальке с надеждой найти хоть одного «куриного бога» — камушек с дырочкой посредине. Считалось, что он приносит счастье. Другие находили, а нам вот никак не удавалось. Глупые! Не понимали мы, что не нужен нам никакой «куриный бог» и его помощь, ибо счастье уже у нас в руках, и его надо лишь сохранить, а мы все искали и искали. Отчего-то казалось очень важным найти такой камушек.
В ту весну я вообще словно впервые проснулась и, скинув с себя тяжелые зимние одеяния, почувствовала себя бабочкой, вылупившейся из кокона. Видимо, к двадцати годам я, наконец, окончательно выросла, и лицо мое и фигура, обретя законченные черты, стали обращать на себя внимание как молодых, так даже и не очень молодых мужчин. Меня это радовало и наполняло предчувствием, что вот-вот случится нечто необыкновенное.
В ту весну и в начале лета я просто летала по Москве. Все складывалось одно к одному. Будто удача тоже заметила, как я переменилась, залюбовалась мной и избрала меня своей близкой подругой. Я с легкостью сдала на «отлично» летнюю сессию, и меня вместе с еще несколькими сокурсниками ожидал сюрприз. По совокупности, так сказать, заслуг — за отличную учебу и активную общественную работу нас наградили путевками в международный лагерь «Спутник». В Гурзуф.
Меня это повергло в полный восторг. Я никогда не была на юге. В детстве и юности моя заботливая мама вывозила меня в Прибалтику. У нее был по этому поводу пунктик, — считала, что балтийское побережье для здоровья полезнее. До сих пор с внутренней дрожью вспоминаю купания в студеном Рижском заливе, где даже до относительной глубины приходилось добираться под леденящим ветром. В одном моя бедная мама была права: здоровье мое укрепилось, и теперь меня уже никакие сквозняки не берут.
А во время институтских летних каникул мы с Жанеттой-Гетой пристроились подрабатывать пионервожатыми в лагерь, и хоть и копили на юга, до них так и не добрались. Вернее, Гетку свозил какой-то хахаль, а меня мама уговорила еще раз поехать на привычное место в Прибалтику. И вот, наконец, я еду к Черному морю. И не просто, а в «Спутник». Попасть туда было совсем нелегко. Почти как за границу. Отбирали самых надежных, проверенных, ибо там отдыхала так называемая «прогрессивная иностранная молодежь». Иными словами, я на целый месяц получала пропуск в совсем иной мир.
19 
