Лёгкий, ненавязчивый романчик 
43 
— Да как же он… — Бриттани прикусила язык, не договорив фразы.
Все самообладание куда-то улетучилось, и она порадовалась, что комната погружена во мрак. Удушливой волной наползал румянец. В висках колотилась боль.
Мама, прости меня! Прости, слышишь?! Папа… Я чертова идиотка, эгоистка, самовлюбленная дура! Только услышав подобную историю про другого человека, я осознала, как это мерзко и страшно — предать в смерти!
Ведь тогда, тринадцать лет назад, я была уверена, что поступаю правильно. Не поехала на твои похороны, мама, потому что рассудила все очень правильно и разумно: деньги есть, похоронят, без присмотра могилку не оставят… А у меня была работа, меня только-только взяли в хорошую фирму, и я гораздо больше боялась произвести на них плохое впечатление…
Бриттани осторожно поставила пустую рюмку на столик, протянула к огню замерзшие, подрагивающие пальцы. Кашлянула, изо всех сил надеясь, что голос не будет дрожать:
— Он наверняка переживал. Эл всегда говорил, что друзья — это главное в его жизни…
— В жизни Дэвиса главным был всегда он сам. Все остальное — декорация. Прости, Брит, но так было всегда. Согласна, обаяние у него было убийственное, многие на это покупались, но, в конце концов, он сам ухитрился растерять всех своих друзей. Даже дочь…
— Сколько лет Келли?
— Уже двадцать пять. Она по-прежнему живет с матерью. Есть парень, но что-то у них никак не сладится… Говорят, такое случается с девочками, у которых матери пережили драму в личной жизни.
— Илси сама была виновата.
Клер развернулась к Бриттани, прищурилась, покачала головой.
— Никто не спорит, Илси — не подарок. Но в чем она была так-то уж виновата? Если только в том, что влюбилась в Дэвиса без памяти, но тут она не одинока.
— Она вела себя как ненормальная.
— Да? А в чем ненормальность? В том, что она не хотела мириться с любовницами, гулянками, изменами? Вечным отсутствием денег, нежеланием работать? Знаешь, нашему с Джимми браку уже почти двадцать лет. И Джимми никогда в жизни не вел себя так, как Дэвис. Но я все равно ревновала. Даже в больнице… когда симпатичные медсестры с ним кокетничали. Они как бы посягали на мое! Это трудно объяснить, но я теперь Илси понимаю очень хорошо.
— Получается, вступив в брак, ты приобретаешь право собственности?
— Я бы назвала это несколько иначе. Ты берешь на себя обязательства. И взамен приобретаешь права.
— Он женился на ней, потому что она забеременела…
— Пфэ! Да я знаю еще, по меньшей мере троих, которые от него забеременели. Ты что думаешь, он хоть как-то на эту тему переживал? Нет, тут дело было совсем в другом. Он влюбился в Илси, по-настоящему влюбился. И то сказать — она ведь была настоящая красавица, да еще и дом вылизанный, хозяйство, цветы… Сам Дэвис при ней всегда был одет-обут с иголочки, кормила она его и поила. Короче, как сыр в масле катался, да только вот дошло дело до обязанностей и ответственности — он и сбежал. Помнишь, как он дальнобойщиком устроился? Келли только родилась, да еще и слабенькая совсем, болела часто. Илси — безумная мамаша, она все силы вгрохала в дочь, а Дэвису это не понравилось. И мучиться он не стал — просто развернулся и ушел. Да что говорить, у него и с нынешней женой все было примерно так же, просто она повела себя умнее…
— Дэвис женат?!
— Строго говоря, женат он до сих пор на Илси. Но живет с очередной гражданской женой.
— Когда он женился? В смысле…
— Когда с ней сошелся? Никто не знает в точности. Это дочка Эда Клея, Белинда. На ранчо отца она приезжала часто, потому, как лошадей любит. Вероятно, в какой-то момент не устояла перед чарами нашего казановы. А потом отключила эмоции и включила разум. Рассчитала все как по нотам — недаром столько лет лошадей объезжала. Когда беременность стало трудно скрывать…
— У них ребенок?
— Да. Сын. Три года уже парню.
Бриттани смотрела на огонь. Ощущение было такое, словно дом Клер медленно и сладострастно обрушивается ей на голову. Клер, к счастью, ничего не замечала, продолжала рассказывать:
— Так вот, когда живот уже начал на нос налезать, она приехала на ранчо — жила-то она в Лонсдерри-Хилл — и сообщила счастливому, так сказать, папаше, что ребенок от него, рожать она собирается в Остине, а от самого Дэвиса ей ничего не надо. И тут его разобрало.
— Не понимаю.
— А чего понимать? Всю жизнь за ним бегали и чего-то от него домогались, а тут — полное безразличие. Чего хочешь, то и делай. В общем, она его захомутала, как жеребенка-несмышленыша. На некоторое время Дэвис стал прямо шелковым, жил вместе с Белиндой и малышом, в Мисчиф-Крик носу не казал, боялся встретиться с Илси.
43 
