20 
— Ресторан! — объявил он радостно и поспешил удалиться.
Они вошли и тут же были встречены проворным официантом.
— Добрый вечер! Прошу! Выбирайте столик!
Выбор у них был огромный, потому что в ресторане было пусто. Но, несмотря на это, зал был ярко освещен. Ресторан оказался расположенным на застекленной террасе, откуда вела дверь в парк с бассейном.
— Похоже, кроме нас в этом отеле никого нет, — сказала она.
— Если это так, то нам будет сложнее улизнуть отсюда. Давай сядем вон за тот столик в углу. Там уютно, — предложил он.
— Нет, лучше поближе к выходу в парк. Мне хочется посмотреть, что там. — Не дожидаясь его согласия, она направилась к столику, стоящему у двери в парк.
Энди не удержался от насмешки.
— Ты в разведке не работала? У тебя отличные шпионские навыки.
— Это у меня от природы.
Они сели за столик, раскрыли меню.
— Ох, а тут и вправду богатая кухня, — обрадовалась она, пробегая глазами по глянцевым страницам.
— Будем надеяться, что она такая же богатая в реальности, как на бумаге. Ты ведь знаешь, как это у них в Непале бывает. Сейчас начнем заказывать, и окажется: «Ой, извините, сэр, а у нас нет сыра, нет шпината, нет салата…».
— Не будь пессимистом. — Астрид помахала официанту. — Я буду овощной суп, спагетти карбонара, зеленый салат, минеральную воду и жареную картошку по-французски. Десерт закажу позже. Спасибо, — протараторила она и посмотрела на Энди. — Ты готов?
Официант быстро записал ее заказ и подошел к нему.
— А мне принесите, пожалуйста, суп-минестроне, лазанью со шпинатом и сыром, овощное рагу, бутылку минеральной воды… И еще, пожалуй, бутылочку французского столового вина.
— Ты что, собираешься пить? — удивились она.
— А почему нет? Мне нужно расслабиться. Сегодня был трудный день, особенно его последняя часть. И, возможно, нас ждет еще более трудное его завершение.
Официант удалился, и Астрид, поставив локти на стол, уставилась на Энди.
— Уже девять часов, а его все нет, — шепотом заговорщицы начала она. — Может, он сегодня не приедет? Наверняка все еще сидит в том вшивом гест-хаузе в районе Аннапурны и соблазняет ту противную крикливую американку. Или уже соблазнил, и теперь им хорошо. Секс, гашиш, кокаин… Так что он мог и застрять. С ним такое бывает.
— А кто-то собирался забыть о нем, — упрекнул ее Энди.
— А я не просто так болтаю. Я по делу, — обиделась она. — У меня, между прочим, есть план: после ужина пойдем прогуляться в парк и посмотрим, где он заканчивается. Может, через ограду удастся ускользнуть.
— Гениальный план, — съязвил он и задумался.
Что-то вся эта интрига сильно попахивает самой обычной ревностью. Вот будет смешно, если это действительно окажется так. А может, и не так смешно, если у Пьера при виде него тоже взыграет ревность. И, конечно, Энди не мог поручиться за себя, потому что это чувство последние часа два регулярно въедалось в его душу, как голодный вампир. Так что в конце его размышлений поводов для смеха оставалось совсем мало.
— А ты был не прав, у них тут все есть, действительно богатая кухня, — сказала она.
— И что теперь? Мне предстоит понести за это наказание? Придумывай побыстрее. Считаю до трех: раз… два…
В это время появился официант и поставил на их столик две бутылки минеральной воды и вино.
— Тебе придется поделиться со мной вином, — быстро нашлась она. — Мне тоже нужно расслабиться.
— Идет.
Он дождался, пока официант раскупорит бутылку и наполнит их бокалы. Взял один бокал и протянул ей другой.
— За что выпьем, мадемуазель?
— За то, чтобы все было хорошо! — провозгласила она.
— А конкретнее можно?
— Ну… — Она вздохнула и подкатила глаза. — Ладно… Я, например, хочу выпить за тебя. А точнее за то, чтобы ты встретил девушку, которую полюбишь на всю жизнь. Я хочу, чтобы ты был по-настоящему счастлив, Куку. Желаю тебе такого счастья, о котором ты даже и не мечтаешь, но которого заслуживаешь. Учти, это очень искренне, от всего сердца. Сам напросился.
Ее синие глаза заискрились весельем и напомнили ему море на Корсике — просторное, живое, свободное, купающееся в лучах солнца. И то, что она сейчас пожелала, было пожеланием русалки, которая в глубине своего сердца хорошо знает суть любой земной стихии, включая любовь.
— Значит, за любовь?
— За любовь!
20 
