96 
— Морские звезды способны к регенерации. А это означает, что, если одно щупальце почему-то оторвалось или его отрезали, они способны отрастить новое.
— Как тритоны, — добавляет Ребекка, и женщина кивает.
— Я знала об этом, — говорю я, в основном для себя. — Все дело в местах их обитания — водоемах, высыхающих во время отлива. В водоемах, затопляемых только во время прилива, волны набегают и каждые несколько минут разрушают морское равновесие, поэтому ни одному живому существу не удается по-настоящему там обжиться.
— Верно, — соглашается женщина. — Вы биолог?
— Нет, мой муж.
Ребекка кивает.
— Оливер Джонс. Слышали?
Женщина ахает:
— Сам Оливер Джонс? О нет… Боже мой… Вы не против, если я вас с кое-кем познакомлю? Сейчас приведу.
— Доктор Джонс не сопровождает нас в этой поездке, — предупреждаю я. — Поэтому не знаю, смогу ли я быть интересна вашим коллегам.
— Ой, даже не сомневайтесь! Хотя бы уже одним фактом родства…
Она исчезает за панелью, в которой я не узнала дверь.
— Откуда ты знаешь об этих водоемах? — удивляется Ребекка.
— Просто запомнила. Когда мы встречались, твой отец только о них и говорил. Если будешь хорошо себя вести, расскажу тебе о раках-отшельниках и медузах.
Ребекка прижимается носом к стеклу.
— Разве не потрясающе, что люди в Чикаго знают папу? Я к тому, что мы вроде знаменитостей.
Думаю, если брать общество океанологов — она права. Мне даже в голову не пришло как-то связать этот аквариум с Оливером, по крайней мере сознательно. Эти экзотические рыбы и трясущиеся беспозвоночные так не похожи на китов, которых любит Оливер. Трудно представить, что все они существуют в одном месте. Трудно поверить, что киты не захватывают все пространство, всю пищу. С другой стороны, я же не невежда. Горбатые киты, являясь млекопитающими, не представляют опасности для этих тропических рыб. Киты на них не охотятся. Они процеживают планктон и водоросли сквозь свой китовый ус.
Я вспоминаю лежащий в пакете с застежкой экземпляр, упавший с третьего этажа и разбившийся о голубую мексиканскую плитку передней в Сан-Диего. Китовый ус.
— Мама, — тянет меня за футболку Ребекка.
Передо мной стоит книжный червь с козлиной бородкой и самыми тонкими бровями, какие мне доводилось видеть у мужчин.
— Поверить не могу! — восклицает мужчина. — Поверить не могу, что стою лицом к лицу…
— На самом деле моей заслуги ни в чем нет. Я вообще не работаю с китами.
Мужчина бьет себя по лбу.
— Какой я растяпа! Меня зовут Альфред Оппенбаум. Для меня честь — великая честь! — познакомиться с вами.
— Вы знаете Оливера?
— Знаю? Я его боготворю!
При этих словах Ребекка извиняется, прячется за аквариум с рыбой-зеброй и заливается смехом.
— Я изучил все его работы; прочел все, что он написал. Надеюсь, — он подается вперед и переходит на шепот, — надеюсь, что я буду таким же выдающимся ученым, как он.
Альфреду Оппенбауму лет двадцать, не больше, — перед ним еще долгий путь.
— Мистер Оппенбаум… — говорю я.
— Зовите меня Эл.
— Эл, я с радостью расскажу о вас мужу.
— Вот здорово! Передайте ему, что моя любимая статья — о причинных связях и очередности тем в песнях горбатых китов.
Я улыбаюсь и протягиваю руку.
— Хорошо.
— Вы не можете просто уйти. Я бы хотел показать вам экспонаты, над которыми мы работаем.
Он проводит нас через панель в стене — замаскированную дверь. За дверью аквариумы по семьдесят пять литров с ракообразными и рыбами. С боку каждого аквариума свисает несколько сетей и небольшие резервуары. С нашего места видно, что задние стенки аквариумов выставлены на всеобщее обозрение в океанариуме.
Все присутствующие в белых халатах, которые при флуоресцентном свете кажутся голубоватыми. Проходя мимо, Эл что-то шепчет коллегам. Они потрясенно оборачиваются.
— Миссис Джонс… — произносят все, как ряд вышколенных слуг, когда мимо проходит особа королевской крови. — Миссис Джонс… Миссис Джонс… Миссис Джонс…
Одна из ученых дам посмелее делает шаг вперед, преграждая мне дорогу.
— Миссис Джонс, я Холи Ханнвел. Вы не в курсе, над чем сейчас работает доктор Джонс?
— Мне известно, что он собирался отслеживать горбачей на пути их следования от Восточного побережья к месту кормежки у берегов Бразилии, — отвечаю я, и эта новость имеет ошеломительный успех. — Но я не знаю, что он намерен делать с результатами исследования, — признаюсь я.
96 
