121 
— Послушайте, — говорю я. — Извините за то, что случилось за столом. У меня ужасно болит голова, я слишком бурно отреагировал. — Она удивленно смотрит на меня, как будто видит впервые. — Что? — робко спрашиваю я. — В чем дело?
— Просто никогда не слышала, чтобы у вас в голосе не звучало раздражение, — отвечает Джейн. — Вот и все. — Она подходит ко мне, размахивая руками из стороны в сторону. Она продолжает держать в руках двух глиняных голубков. На тот случай, если мне удастся увернуться? — Завтра утром мы с Ребеккой съедем в ближайшую гостиницу.
Я чувствую, как боль возвращается. Если она уедет, я так и не узнаю от Джоли, чем все закончилось.
— Я же уже извинился. Что мне еще сделать?
— Вы правы. Это ваш дом, ваша ферма, мне здесь не место. Джоли навязал нас вам. Ему не следовало обращаться с подобной просьбой.
Я усмехаюсь.
— Я не понимаю значения слова «навязал».
Она всплескивает руками.
— Я не это хотела сказать. — Она поворачивается так, что свет из амбара падает прямо ей на лицо, и я вижу, что она вновь готова заплакать. — Вы все мои слова воспринимаете превратно. Такое впечатление, что все, что я говорю, прокручивается у вас в голове в другом порядке.
Я прислоняюсь к сараю и начинаю рассказывать о своем отце. О том, как раньше спорил с ним, как управлять садом. Я рассказываю ей, что, как только он переехал во Флориду, я выкопал молодые деревья и пересадил их, как считал нужным.
Она терпеливо слушает, стоя ко мне спиной.
— Я понимаю тебя, Сэм, — решает она перейти на «ты».
Но она ни черта не знает о том, как я веду дела. И хуже всего, она это и за дело-то не считает. Для нее садоводство — еще одна отрасль сельского хозяйства. А работу руками девушка, рожденная и выросшая в Ньютоне, разумеется, считает второсортной. В это мгновение я чувствую то, что не испытывал уже давно, еще с училища, — стыд. Разводить сад — этим в настоящем мире люди не занимаются. Если бы я действительно что-то собой представлял, то хотел бы заработать много денег. И костюм был бы у меня не один, и ездил бы я не на тракторе, а на «тестерозе».
— Нет, не понимаешь. Мне насрать на то, что ты считаешь, что в этом саду нужно выращивать арбузы и капусту. Иди и скажи это Джоли, Ребекке, кому хочешь, черт возьми! Когда я умру, тогда действуй, если сможешь убедить остальных, пересади здесь все. Но не смей, никогда не смей говорить мне в глаза, что то, что я сделал, — плохо! Этот сад — лучшее, что я создал в жизни. — Я наклоняюсь ближе, наши лица всего в паре сантиметров друг от друга. — Это как… это как если бы я сказал тебе, что у тебя плохая дочь.
Когда я произношу эти слова, Джейн отступает, как будто я ее ударил. Ее лицо становится белее мела.
Она смотрит на меня, и я ощущаю тяжелую силу ее взгляда — по-другому не скажешь. Словно она способна взглядом стереть меня с лица земли. Я, в свою очередь, смотрю на нее и как будто вижу впервые. И тогда я замечаю то, что написано на ее лице: «Ради бога, не говори так!»
Она открывает рот, чтобы что-то ответить, но не находит слов. Откашливается.
— Я бы не стала разводить арбузы, — наконец произносит она.
Я улыбаюсь, а потом заливаюсь смехом. Она тоже смеется.
— Давай начнем сначала. Я Сэм Хансен. А вы…
— Джейн. — Она убирает со лба волосы, как будто хочет мне понравиться. — Джейн Джонс. Боже! Звучит как имя самого занудного человека на земле.
— Сомневаюсь.
Я протягиваю руку и чувствую рисунок кожи на ее ладони, когда она отвечает на мое пожатие. Когда мы касаемся друг друга, между нами пробегает искра — наверное, статическое электричество оттого, что мы ходили по пыльному полу сарая. Мы оба отпрыгиваем на одинаковое расстояние.
На следующее утро, когда я спускаюсь вниз, Джейн уже сидит в кухне. Еще очень рано, поэтому я удивлен.
— Хотела пораньше принять душ, — улыбается она.
— Какие планы на сегодня? — интересуюсь я, наливая себе стакан сока. Протягиваю и ей бутылочку. — Будешь?
Джейн качает головой, кивая на чашку с кофе.
— Нет, спасибо. Еще не знаю, чем буду заниматься. Когда мы вчера вечером вернулись, Джоли уже спал, поэтому я не спросила о его планах.
После нашего вчерашнего разговора я водил Джейн по саду. В темноте ходить нужно осторожно, но если знаешь сад как свои пять пальцев, как знаю его я, — бояться нечего. Я показал ей плоды, которые отправятся к Регалии Клипп, и те, что созреют позднее, осенью, и предназначены для ларька. Мы даже заключили пари на пять долларов, приживется ли дерево, которое Джоли привил последним. Она уверяла, что приживется, я — нет. Насколько я вижу, дереву уже не помочь — даже Джоли не всегда может творить чудеса. Джейн интересуется, как она получит свой выигрыш, когда станет ясно, прижился привой или нет, ведь она уедет из Массачусетса.
121 
