Последние отзывы

  70  

— У вас есть свободный столик?

Не удостоив больше взглядом собеседниц, поднялась и последовала за услужливым молодым человеком. Сережа обвел шокированную компанию бесстрастным взглядом и пошел за сестрой.

— Молодчина! Здорово им врезала, уважаю, — сказал он, усаживаясь рядом.

— Надеюсь, у тебя не будет из-за меня неприятностей?

— А они мне до фени. Пошли все в задницу.

— Сережа, что за выражения?

— Ань, если бы ты знала, до чего они скучны. С ними не о чем говорить, они ничем не интересуются, ни музыкой, ни литературой, увлечений никаких. Только красивая вывеска — копнешь глубже, а там полное невежество, зато огромные амбиции, желание немедленного успеха вперемешку с завистью к ближним. Это же безысходная пустота, они все кривляются друг перед другом, превратили кривляние в профессию, талантов никаких, но успех любой ценой — вот смысл жизни…

Глядя на них, я вывел целую теорию, послушай: каждый человек рождается с жаждой любви, но у многих желание быть любимым со временем приобретает уродливые, гипертрофированные формы. Им мало любви близких, друзей, жен, мужей, любовников, нет, им подавай толпы, визжащие, рычащие, рыдающие от восторга. Человек жаден до всего, в том числе до количества обожающих его особей. Скажешь — это то, что называется честолюбием? А я думаю, что это очень опасная зависимость. Я не прав?

— К чему ты это, Сережа?

— Не знаю, так, мысли вслух. Наверное, когда много любви, она обесценивается. Посмотри на этих девиц. Они еще так молоды, а рассуждают, как престарелые циники у Чехова: «Для любви нужен отдельный кабинет». Ну и пачка зеленых в придачу.

— А чего хочешь ты?

Сережа задержался с ответом, подбирая слова. Тут перед Анной вырос давешний резвый поклонник.

— Станцуем еще? — предложил он, галантно согнув стан.

— Нет, устала, давно не танцевала, — отговорилась Аня.

Она в самом деле слегка задохнулась во время танца: организм разладился от длительных переживаний.

— Что он к тебе пристал? — поинтересовался Сережа. — Все что-то кричал в ухо, я видел.

— Рассказывал, какая романтическая у него профессия. Он спортсмен и инструктор по прыжкам с парашютом.

— Вот как? — невыразительно отозвался Сережа и задумался. — А где работает?

— В аэроклубе. Это 80 километров от Москвы.

— Как инструктора зовут? Представился?

— Дмитрий…да, Дима, кажется. А тебе зачем?

— Я сейчас вернусь. — Сережа прошелся вдоль столиков и остановился у того, за которым сидел упомянутый Дмитрий.

Аня видела, как они оживленно беседовали о чем-то, синхронно поворачивали головы в ее сторону, посылали издалека улыбки, наконец вместе вернулись к ее столу.

— Ань, Дима предлагает нам поехать завтра в аэроклуб.

— Зачем это, Сережа? — удивленно подняла брови Аня.

— Сергей сказал, что никогда не прыгал с парашютом, как и его очаровательная сестра. Я весь к вашим услугам. Объясню, проведу инструктаж по всем правилам, а вы, Анна, если боитесь, можете прыгнуть со мной в тандеме, — разлюбезным тоном сообщил Дмитрий.

— Безусловно, — в том же ключе обнадежил Сергей.

Аня озадаченно пыталась осмыслить услышанное:

— Это такая шутка? Да? А, понимаю, вы сговорились. Сережа, совсем не смешно.

— Помилуйте, какие шутки? — сконфузился инструктор: как видно, парень не ожидал такого оборота.

— Извините, Дима, мой брат вас разыграл. Он панически боится самолетов, не говоря уже о прыжках с парашютом.

— Не слушай ее, Димон, — возразил Сережа. Глаза его странно блестели, что-то дикое проглядывало в них. — Сделаем, как договорились. Завтра в десять утра встретимся в аэроклубе. Запишу номер твоего мобильника, чтобы все было наверняка.

— Так я буду ждать, — обрадовался Дмитрий. — Метеоусловия обещали на завтра шикарные, удовольствие получите, не пожалеете.

Они отошли, оставив Анну в сильнейшем недоумении.

— Сережа, я жду объяснений, — строго потребовала она, как только брат снова занял свое место. — Чего ты добиваешься? Хочешь сосватать мне поклонника? — Она вздохнула. — Какой ты все-таки ребенок. Мне не нужен очередной роман, ни на земле, ни в воздухе. Попробовала уже и то и другое.

Сергей усмехнулся:

— Ты слишком обо мне высокого мнения, я хлопочу в первую очередь о себе. Анюта, выслушай меня: я действительно хочу прыгнуть. Один я не решусь на прыжок — только с тобой, и ты должна мне в этом помочь … — Он резко схватил Аню за руки, как когда-то на пустыре, глаза его сверкали, в них билась настойчивая мысль; недавно такой спокойный, невозмутимый он пылал сейчас как в губительной горячке.

  70