Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
27 
– С сердцем, которое мы планировали пересадить тебе, возникли проблемы. Врачи сами этого не знали, пока не вскрыли его… Правый желудочек оказался расширенным. И если он не функционирует сейчас, то, скорее всего, не начнет и после операции.
– Значит… Я не получу его? – спросила Клэр.
– Нет. Когда я дам тебе новое сердце, это будет самое здоровое сердце на свете, – заверил врач.
Я окаменела.
– Я не… Я не понимаю.
– Мне очень жаль, Джун. Но сегодня ничего не изменится.
– Но может пройти еще много лет, прежде чем вы найдете другого донора! – сказала я. Я не стала договаривать, потому что знала: By и так все услышал. «Клэр не проживет так долго».
– Будем надеяться на лучшее.
Когда за ним закрылась дверь, мы обе просидели несколько минут в изумленном молчании. Неужели это я виновата? Неужели страх, с которым я безуспешно боролась, страх, что Клэр не перенесет операцию, каким-то образом просочился в реальность?
Клэр принялась срывать кардиоиндикаторы с груди.
– Что ж, – сказала она с нарочитой беспечностью, хотя я слышала, с каким трудом она подавляет слезы, – суббота коту под хвост.
– А знаешь, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал, – тебя, между прочим, назвали в честь одной святой.
– Правда?
Я кивнула.
– Она основала группу монашек, которая называлась «Бедные Клэр».
– А почему ты выбрала именно ее?
«Потому что, когда ты родилась, акушерка, передавшая тебя мне на руки, покачала головой и сказала: «Наконец-то эти заплаканные глаза посмотрят на что-то красивое». Так оно и было. А Клэр считалась покровительницей всех, кто страдает от глазных заболеваний. Я хотела, чтобы ты была защищена с той самой секунды, когда я вымолвила твое имя».
– Мне просто понравилось имя, – соврала я и протянула Клэр футболку.
Сейчас мы выйдем из больницы, возможно, поедим шоколадного мороженого в кафе и возьмем напрокат фильм со счастливым концом. Выгуляем Дадли, покормим его. Будем вести себя так словно этот день ничем не отличался от других. А когда она уснет, я зароюсь лицом в подушку и позволю себе прочувствовать все, что не решалась чувствовать сейчас. Стыд за то, что с Клэр я прожила уже на пять лет дольше, чем с Элизабет. И вину за то облегчение, которое я испытала, узнав, что пересадки не будет, ведь операция могла с равным успехом убить Клэр и спасти ее.
Клэр надела свои высокие розовые кеды.
– Может, я стану одной из «Бедных Клэр».
– Но святой ты все равно не станешь, – напомнила я. И про себя добавила: «Потому что я не дам тебе умереть».
Люсиус
Крэш Витал поджег себя вскоре после того, как Шэй воскресил Бэтмана-малиновку.
Импровизированную спичку он изготовил по известному всем методу: выкрутил флуоресцентную лампочку из гнезда и поднес пучок металлических иголок к розетке, но на достаточном расстоянии, чтобы та соприкоснулась с электрической дутой. Засуньте туда клочок бумаги – и у вас в руках настоящий факел. Крэш разорвал несколько журнальных страниц и разложил их вокруг себя. Когда Техас принялся звать на помощь, камера уже наполнилась клубами дыма. Прибежали надзиратели с пожарным шлангом, работающим на полную мощность, и мы услышали, как Крэш ударился о дальнюю стену, снесенный струей воды. Тогда его, вымокшего до нитки, пристегнули к носилкам. Волосы у него на голове слиплись, а глаза горели безумным огнем.
– Эй ты, Зеленая Миля![9] – крикнул он, когда его уже увозили с яруса. – Почему ты не спас меня?
– Потому что птица мне нравится, – пробормотал Шэй.
Первым рассмеялся я, затем Техас. Джоуи тоже захихикал, но только потому, что Крэш не мог заставить его замолчать.
– Борн, – сказал Кэллоуэй, и это были первые слова, которые он вымолвил после возвращения птицы, – спасибо.
Повисла напряженная тишина.
– Он заслуживал еще одного шанса, – сказал Шэй.
В открывшуюся дверь вошли офицер Смит с медсестрой: привычный вечерний осмотр. Первым делом Альма отправилась в мою камеру. В руках она держала стандартный комплект таблеток.
– Судя по запаху, кто-то устроил здесь барбекю, а меня пригласить забыл. – Она подождала, пока я загружу жменю пилюль в рот и запью ее водой. – Спокойной ночи, Люсиус.
Когда она ушла, я подошел к двери камеры. По цементному помосту стекали струи воды. Но Альма не ушла – она остановилась у камеры Кэллоуэя.
27 
