... 
144 
Когда я заканчиваю свою речь, мне кажется, что из меня изнутри исходит сияние. Я бросаю взгляд на Зои, которая смотрит на меня так, как будто видит впервые.
— Ваша честь, — вмешивается Анжела Моретти, — мистер Престон, по всей видимости, не понял, что следует разделять суд и церковь…
— Мой клиент имеет право рассказать о том, что изменило его жизнь, — отвечает Уэйд. — Религия — вот что заставило мистера Бакстера подать этот иск.
— В конкретном случае я вынужден согласиться, — говорит судья О’Нил. — Душевное преображение мистера Бакстера существенно для рассматриваемого дела.
— Я не верю своим ушам, — бормочет Анжела Моретти. — И буквально, и фигурально.
Она садится на место, скрестив руки на груди.
— Необходимо внести ясность… — говорит Уэйд. — Вы продолжаете употреблять спиртное?
Я вспоминаю о Библии, на которой поклялся. Думаю о Лидди, которая так хочет иметь ребенка.
— Ни капли в рот не беру, — обманываю я.
— Как давно вы в разводе?
— Брак расторгнут окончательно три месяца назад.
— Когда после развода вы в очередной раз вспомнили о своих нерожденных детях?
— Протестую! Если сторона истца продолжит называть эти эмбрионы детьми, Ваша честь, я буду продолжать протестовать…
— А я буду постоянно отклонять ваши протесты, — отвечает судья О’Нил.
Когда мы с Уэйдом репетировали ответ на этот вопрос, адвокат велел сказать: «Каждый день». Но я вспоминаю, что соврал о спиртном, чувствую стоящего за моей спиной Господа, который всегда знает, когда ты лжешь себе и лжешь Ему. Поэтому, когда судья вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа, я честно отвечаю:
— Когда Зои завела о них разговор. Месяц назад.
На секунду мне кажется, что у Уэйда Престона сейчас случится сердечный приступ. Потом черты его лица разглаживаются.
— И что она сказала?
— Она хочет использовать эмбрионы, чтобы завести ребенка с… Ванессой.
— Как вы отреагировали?
— Я был потрясен. Особенно при мысли о том, что мой ребенок будет расти в доме, исполненном греха…
— Протестую, Ваша честь!
— Протест принят.
Уэйд даже бровью не повел.
— И что вы ей ответили?
— Что мне нужно время подумать.
— И к какому выводу вы пришли?
— Что это неправильно. Господь не желает, чтобы две женщины воспитывали ребенка. Моего ребенка. Каждый ребенок должен иметь мать и отца, таков согласно Библии естественный порядок вещей. — Я вспоминаю вырезанных животных, которых мы с Лидди приготовили для детей из воскресной школы. — Я имею в виду, что не увидишь садящихся в ковчег двух самок одного животного.
— Протестую! — возражает Анжела Моретти. — Какое это имеет отношение к делу?
— Протест принят.
— Макс, — продолжает допрос Уэйд, — когда вы узнали, что ваша бывшая жена ведет лесбийский образ жизни?
Я смотрю на Зои. Мне трудно представить, как она обнимает Ванессу. Мне кажется, что ее новый образ жизни — притворство, в противном случае притворством был наш брак, и я просто не позволяю себе об этом думать.
— После того как мы расстались.
— Что вы почувствовали?
Как будто я проглотил деготь. Как будто открыл глаза, а мир неожиданно оказался черно-белым, и сколько бы я ни тер глаза, краски назад не возвращались.
— Как будто проблема во мне, — лаконично ответил я. — Как будто я был для нее недостаточно хорош.
— Ваше мнение о Зои изменилось с тех пор, как вы узнали, что она ведет гомосексуальный образ жизни?
— Я стал молиться за нее, потому что это грех.
— Вы считаете себя противником гомосексуализма, Макс? — спрашивает Уэйд.
— Нет, — отвечаю я. — Никогда. Я поступаю так не потому, что хочу обидеть Зои. Я любил ее и не могу вычеркнуть из жизни девять лет брака. Да и не хотел бы. Я просто хочу позаботиться о своих детях.
— Если суд сочтет возможным отдать вам этих нерожденных детей, как вы поступите?
— Они заслуживают самых лучших на свете родителей. Но мне хватает ума понять, что это не я. Именно поэтому я бы хотел, чтобы их забрал мой брат Рейд. Они с Лидди заботились обо мне, любили меня, верили. Я изменился в лучшую сторону только благодаря им. Я понимаю, что стану частью большой семьи этих детей, что они вырастут в христианской, полной, традиционной семье, с мамой и папой. Будут ходить в воскресную школу и церковь, будут воспитаны в любви к Господу. — Я поднимаю глаза, как велел мне Уэйд, и говорю, как мы репетировали: — Пастор Клайв говорил мне, что Господь не совершает ошибок, что всему есть причина. Я долгое время думал, что моя жизнь — ошибка. Что я сам — ошибка. Но сейчас я думаю по-другому: такова воля Божья — свести меня с Рейдом и Лидди в то время, когда моим нерожденным детям необходим дом и любящая семья. — Я киваю, убеждая себя. — Именно для этого я родился на этой земле.
144 
