Глава 13

— Ксавьеро! Что… что ты, скажи на милость, здесь делаешь? Он отшвырнул шоферскую фуражку на пыльную дорогу.

— Я пытаюсь предотвратить самую большую ошибку в нашей жизни.

— Решил поиграть в еще одну из своих игр — притвориться обычным человеком? Сегодня — шофер, а кто завтра? Снова маляр?

— Это не игры, — ответил он, восхищаясь ее горячностью. Как ей это идет! — Мой брат все еще не может опомниться после того, как ты вышла из его кабинета без разрешения удалиться! Он сказал, что никогда не сталкивался с подобным высокомерным поведением. — Ксавьеро поедал ее глазами, словно видел впервые. — Господи, Кэти, что я наделал? — Застонав, он обхватил ее и начал целовать.

На несколько блаженных секунд она забыла обо всем, но затем нашла силы отстраниться от него.

— Не надо!

Какой у нее твердый голос! Он застыл, так как не ожидал отпора.

— Но ты же хочешь этого.

Она покачала головой:

— Конечно хочу! Я всегда тебя хотела, вот в чем моя беда. Но это притяжение меня ослепило, и я не увидела правды. Ксавьеро, хватит. Это не приведет ни к чему хорошему.

Он убрал светлую прядку волос с ее раскрасневшейся щеки:

— Но почему?

— Потому что… это всего лишь секс.

— Мне казалось, тебе это нравится.

— Да, нравится. Но этого не достаточно. Я думала, что достаточно, но ошибалась. Ты хотел моего послушания, и, возможно, я такой и была, но с меня хватит. Я изменилась, и, если призадуматься, это было неизбежно. Неужели ты не понимаешь? Я уже другая. Я больше не та девушка, из которой ты можешь лепить что угодно. Поэтому я не гожусь в послушные жены.

У Ксавьеро стянуло грудь, дыхание обжигало горло. Он знал, что она хочет получить от него, но… неужели она не может хоть немного уступить? Потому что если он скажет ей эти слова, то тем самым проявит слабость. Если откроет свою душу, то ощутит ту ужасную боль, которую уже перенес, когда узнал, что любовь делает человека уязвимым.

Но есть ли у него выбор? Ведь боль от сознания того, что она уходит из его жизни, настолько велика, что он не уверен, что сможет это вынести. Он пытался не обращать внимания на душевную муку, но она возвращалась к нему подобно назойливому ночному москиту. Неужели он думал, что излишняя чувствительность ему чужда? Что он невосприимчив к глубоким чувствам? И что он может позволить себе любое поведение и при этом выйдет сухим из воды исключительно потому, что он — принц? Да, он так думал. И до сих пор ему удавалось именно так себя вести.

Но неожиданно он обнаружил следующее: несмотря на все его требования, чтобы к нему относились как к обычному человеку, он, когда ему было нужно, не стыдился прибегнуть к силе своего королевского статуса.

— А если я скажу тебе, что обманывал сам себя? — раздраженно произнес принц. — Что тогда?

— О, это уже не похоже на Ксавьеро, которого я знала, — спокойно ответила Кэти.

— Да, такие слова не свойственны тому Ксавьеро, которого знал я. Возможно, изменилась не ты одна, Кэти. — У него вырвался горький смешок. — Когда я хладнокровно предъявил тебе список тех качеств, которыми должна обладать моя жена, я думал, что абсолютно честен с тобой, но потом я понял, что честность — это последнее, чем я тогда руководствовался.

Кэти наморщила лоб:

— Ты хочешь сказать, что тебе не нужна была…

— Я хочу сказать, что существует миллион женщин, которые подошли бы для брака по расчету. Их не трудно было найти даже за такой короткий срок. Женщины безупречного поведения. Аристократки. Наследницы, для которых стать членом королевской семьи не явилось бы огромной проблемой. Я мог бы составить список из своих бывших любовниц, и каждая из них тут же принеслась бы ко мне.

  46