О любви

Рясофорный инок Андрей принял мантийный постриг с именем Савва. Накануне ему исполнилось 26 лет. Постриг проходил тихо, а вместе с тем торжественно, свечи сияли, братия умилительно пела — и каждое слово западало Андрюше в самую душу, так что невольные слезы текли у него по лицу. Трижды архимандрит бросал ножницы, трижды Андрей поднимал их и услышал наконец свое новое имя — Савва.

После братских приветствий и скромной трапезы иеромонах Савва отправился в церковь, где должен был, по обычаю этого монастыря, провести три дня и три ночи в молитвенном бдении, «дондеже уснет», как добавлял их снисходительный к немощи человеческой архимандрит. Прочитал отец Савва правило, положил несчетно земных поклонов. Вдруг слышит какой-то странный шорох — прямо здесь, в церкви! Будто рядом живое существо. Господи Боже, вот искушение! Тут же вспомнил гоголевского «Вия», но взял себя в руки, перекрестился, помолился от души. Положил еще с десяток земных поклонов, прислушался — тихо. Присел наконец, утомленный, на низкую лавочку и слегка задремал, сам того не заметив. А открыл глаза — за окном едва занимается зорька, и в дальнем углу церкви вновь шорохи, странное сопение, чуть не храп. Да ведь уже утро! Вся нечисть должна пропасть! — думает Савва. А все равно страшно. Пел ли уже петух? Неизвестно. И в церкви совсем темно. Превозмогая ужас, вышел он из алтаря и отправился с зажженной свечой туда, в дальний угол, где продавали книжки и свечки и откуда чудились ему неясные звуки.

Подошел к прилавку. И что же? За прилавком, стоя на коленях, прислонясь к стене, крепко спит игумен Филофей, его возлюбленный о Господе духовник и советчик. И посапывает, как младенец. А иногда и легонько всхрапнет!

Тут вспомнил Андрюша, как жаловался отцу Филофею за несколько дней до пострига, что с детства побаивается пустых и темных помещений и одинокая ночь в церкви его страшит. Тогда отец Филофей строго велел ему ничего не бояться и возрастать в мужестве, сам же тайно пришел поддержать ученика в ночном бдении. На цыпочках вернулся иеромонах Савва в алтарь: только бы не разбудить авву.

Отец Павел

3. Медовая радость

В четыре года отец Павел попал в Афанасьевский Мологский женский монастырь, к бабушке и теткам-монахиням, и остался там, чтобы не обременять свою бедную семью. Сначала он выполнял несложную работу: собирал толстые сучья-дрова, пас цыплят, — а потом посложней.

Однажды Павлуша вез с монастырской пасеки мед в бочке. Послушницам есть мед было не положено, но ведь все они были молодые, работали много, в поле, на огороде, и все время хотели есть. Однако матушка строго вела учет и меду своим работницам не давала. Только маленький батюшка и тогда-то уже всех жалел. Приехал он с пасеки в монастырь, нашел в капкане крысу, взял чистую тряпочку, отер стенки бочонка, измазал тряпкой крысу и побежал к игуменье.

— Матушка! Что делать, крыса в бочке с медом утонула! — кричит, а сам держит крысу за хвост, а с мордочки у нее капают светлые медовые капли.

Матушка страшно рассердилась:

— Чтобы этой крысиной бочки и близко к монастырю не было, вези-ка ее куда знаешь, но подальше!

Вот радовались послушницы, вот ласкали мальчика! Но и это еще не все.

  20