очень нудно 
8 
– Безусловно, интересуют, но далеко не в первую очередь… Выстрелить по сидящей утке, как известно, и криворукий идиот сможет! — И, предвосхищая вопрос начальника Пятого управления, добавил: — Нет, Артур, идиотами я эту группу не считаю. Но с такой точностью выбрать место и время — это тебе не безумный плотник! Вопрос номер два — легкость, с которой они общались со всеми нашими органами.
– А что, есть информация о контактах? — хищно подобрался Небе.
– Есть, есть! — В голосе Мюллера послышалась снисходительность. — Мои ребята нашли лейтенантика-сапера, который, кажется, общался с нашими «героями». Как раз на дороге, ведущей из Слуцка в Минск. Неделю назад.
– Где он? — «сделал стойку» бригадефюрер.
– Артур, не хочу обижать тебя, но поговорить с ним тебе в ближайшее время не удастся. И потом — протоколы я тебе предоставлю, а вопросы, как ты знаешь, задавать мы умеем… — Мюллер задумался на мгновение, потом нажал кнопку звонка на столе. — Духштейн, — сказал он мгновенно появившемуся адъютанту, — кофе, пожалуйста. — Взглянул на Небе и в ответ на утвердительный жест последнего быстро добавил: — Два. По-венски.
Бригадефюрер Небе, несмотря на свой немалый чин и высокое положение, не знал, что только что шеф гестапо условным сигналом «по-венски» приказал выключить запись с микрофонов в его кабинете. Обычно он просто просил кофе, и адъютанты, отлично изучившие вкусы шефа, приносили именно то, что требовалось. Догадаться, что уточнение было сигналом, мог только тот, кто регулярно пил кофе с начальником IV управления РСХА, а таких людей во всем Рейхе набралось хорошо если с дюжину.
Когда на столе перед двумя генералами появился поднос, на котором стояли две чашки, увенчанные шапками взбитых сливок, и сахарница, а адъютант вышел, Мюллер быстро взял свою чашку, отхлебнул, затем растянул тонкие губы в подобие дружелюбной улыбки:
– Артур, я сейчас дам тебе прочитать один листочек, но учти, если о нем узнает кто-нибудь еще, я очень сильно расстроюсь. — Мюллер улыбнулся еще раз, но теперь эта гримаса напомнила Небе оскал изготовившегося к нападению добермана.
Начальник Пятого управления развел руками, словно говоря: «Поступай, как знаешь, ты тут главный».
Мюллер достал из ящика стола сложенный пополам лист бумаги и подвинул его бригадефюреру.
Быстро пробежав документ глазами, Артур Небе откинулся на спинку стула:
– Теперь многое становится ясным… Тогда тебе будет интересна и наша находка, Генрих. — Мюллер в ответ кивнул, продолжай, мол, мне все интересно. — Мои спецы нашли сортир диверсантов.
– И что, по их дерьму они вычислили задницы, а по задницам — личности? — Шеф гестапо сделал еще один глоток кофе и вытер салфеткой сбитые сливки с губ.
– Почти. Сам туалет они очень хорошо спрятали — если бы не собаки, то мы ничего бы не нашли. Яма была прикрыта щитом с маскировкой грунтом и дерном. Но, Генрих! Там было то, чем они эти самые задницы вытирали!
– Неужели страницами из удостоверений офицеров НКВД? — Было похоже, что после того, как Мюллер поделился имевшейся информацией с Небе, настроение его сильно улучшилось.
– Ах, если бы так, Генрих! Всего лишь обрывки «Народного обозревателя»5 за седьмое, пятое и первое августа и пара страниц «Иллюстрированного обозревателя»… — скучающим тоном ответил Небе.
Мюллер выпрямился в кресле, весь подобрался и, изобразив пару фортепьянных аккордов на столешнице, вперил свой взгляд в Небе:
– Похоже, дело будет интересным, не так ли, Артур? — Поверить, что в Москве кто-то выписывает вышеупомянутые издания, собеседники еще могли, но вот в то, что номера «Фелькишера» успеют за неделю проделать путь из Рейха в столицу Советской России, а потом обратно, в белорусские леса, — нет.
– Да, Генрих, — отрывисто ответил Небе, — очень интересным. Тебе рассказать последние новости о поисках наших «большевиков»? — Ирония, с которой было произнесено последнее слово, прозвучала столь явственно, что Мюллер даже кофе пить перестал.
– Если есть что-нибудь действительно свежее, то я, безусловно, с радостью выслушаю…
– Ничего, что бы отличалось от событий последних трех дней, не произошло. Если только не учитывать, что скоро в моей команде не останется людей.
– Что, опять потери?
– Вот именно. Ночью еще трое убитых и трое раненых. Как оказалось, Генрих, отставшие от своих русские солдаты в этих краях сидят если не под каждым кустом, то в каждой деревне — это точно! И если их припереть к стенке, то они дерутся с яростью зажатых в углу крыс. К тому же наметились серьезные трения с армейцами — ужесточение режима, видите ли, мешает доставке подкреплений на фронт, а для жалоб на произвол моих сотрудников, — бригадефюрер усмехнулся, — мне скоро придется завести отдельный шкаф в кабинете.
8 
