Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
75 
7. Подготовку операции вести в строго секретном порядке, воздерживаясь от телефонных разговоров и переписки, ставя лично устные задачи исполнителям лишь в части, их касающейся.
8. Получение подтвердить.
Верховный Главнокомандующий
И. Сталин
Начальник Генерального штаба КА
Б. Шапошников
Сов. секретно
ПРИКАЗ
ПО ТЫЛУ ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ
№ 001 06 августа 1941 г.
Действующая армия
1. 22-я армия. РС — Ржев; дальнейший подвоз — распоряжением армии. Армии использовать запасы артсклада № 35 — Торопец, склада горючего — Торопа и склада № 516 — Ржев. Продовольствие — из баз УГР Ржев, Великие Луки.
Эвакуация раненых — на Ржев.
2. 16, 20 и 19-я армии. РС — Вязьма (фронтового подчинения). Дальнейшая подача — распоряжением штаба фронта жел. — дор. летучками до ст. Дорогобуж, а при возможности — до Ярцево.
От ст. Дорогобуж вперед подавать автотранспортом с боевым прикрытием для 16-й армии и частей 19-й армии район Смоленск, для 20-й армии — ст. Велино.
Подачу организовать под прикрытием мотобронеотряда. Для подвоза использовать автобат № 566, два автобата, находящиеся в распоряжении 16-й армии, транспортные средства 7-го мк.
Для данных армий подать в первую очередь огнеприпасы полковой, дивизионной и противотанковой артиллерии и горючее.
Обратным порожняком транспорта эвакуировать раненых из района Ярцево.
3. 13-я армия. РС — Фаянсовая (Киров). Дальнейшая подача — распоряжением армии до ст. Рославль, далее жел. — дор. летучками.
Левофланговые части 45-го ск обеспечить огнеприпасами, выброской жел. — дор. летучки до ближайшей станции — распоряжением штаба 21-й армии.
4. 21-я армия. Базирование и порядок подвоза и эвакуации без изменений.
5. 4-я армия. РС — Унеча, дальнейшая подача — распоряжением штарма-4.
6. Приемник военнопленных развернуть в Гурках (12 км сев. Вязьма) — лагерь НКВД; для 22-й армии — Торопец.
Начальник штаба Западного направления генерал-лейтенант Маландин
Комиссар штаба полковой комиссар Аншаков
* * *
Кировский район Могилевской области БССР. 17 августа 1941 года. Ночь
«Зачем я пил второй стакан?!» — Эта сакраментальная фраза отражала мое нынешнее состояние лучше всего. Голова кружится так, что того и гляди вытошнит, и одновременно тупо и тягуче ноет затылок. Во рту гадко, словно после визита пары дюжин дворовых котов, страдающих диареей. Во всем теле слабость, как после адского перепоя, вдобавок совершенно не чувствую свою левую руку. Вокруг темно и тихо, только кто-то негромко посапывает в паре метров от меня. «И что это? Надеюсь, не концлагерь?» — Почему-то воспоминание о недолгом пребывании за колючкой меня очень сильно обеспокоило.
Попробовал приподняться. «Что за фигня?!» — Левая рука оказалось плотно примотанной полосами ткани к телу, так что срочно пришлось искать баланс, при этом меня скрутил такой приступ головокружения, что не оставалось ничего другого, как рухнуть назад, после чего я едва успел повернуть голову в сторону. Стошнило знатно, как при сильнейшем отравлении, и это с пустым желудком!
– Антон?! — Встревоженный голос Сережки донесся издалека, как будто я лежал под толстым ватным одеялом. «Ну, хоть докторишка наш рядом…»
– Что? — промычал я в ответ, стараясь вытереть изгвазданное рвотой лицо дрожащей правой рукой.
– Погоди-ка! — Вспыхнул фонарик, в желтоватом свете которого я только и разглядел, что лежу на полу в какой-то машине, причем, если судить по задернутыми темными шторами окнам и далекому потолку, довольно большой, вроде «Газели» или мини-вэна. Но на грузовик не похоже ни капли. Сквозь кислую вонь желчи еле пробивался аромат бензина… — Сейчас помогу! — Встревоженное лицо Кураева появилось надо мной.
Ласковые, но в то же время властные руки повернули меня лицом вверх. Мокрая тряпка прошлась по щекам и губам, даря ощущение чистоты и прохлады.
– Спасибо, Серега!
– Да лежи уж, герой, — буркнул Док, вытирая мне вымазанную шею. — Ты, Тошка, что, думаешь, абонемент у меня купил?
– Ага, еще в Москве. Сам же предлагал приезжать и зубы на профилактику сдать…
– Тоша, раз уж тебя заткнуть даже пулей в лоб не получилось, то послушай старого еврея и нарисуй себе мишень на груди, а то так благостно было — лежал такой спокойный, молчаливый, а только глазки продрал — и сразу словесный понос. Помолчи, как врач прошу! — Несмотря на строгий тон, Серега улыбался.
75 
