очень нудно 
2 
Нет, решал Матвей каждый раз, когда так думал, и усмехался горько. Никто не полезет на печку, никто не забудется целительной дремотой. Никто не возьмет паузу. Нельзя. Надо бежать, действовать, функционировать, строить дома, рожать сыновей, сажать деревья, преобразовывать мир. А кроме того – деньги делать. Никто не остановится. Страшно. Забыт важный закон физики: остановка движения высвобождает энергию.
Матвею захотелось то ли рассмеяться, то ли заплакать.
Ничего, скоро ты приедешь туда, где тебя остановят, и еще как.
Тебя остановят. Тебя остановят, дружище Матвей Матвеев. Ты должен деньги, и тебя остановят.
Уже вполне адекватный, хладнокровный, на четвертой передаче он выскочил к окраине города.
Здесь можно было включить пятую передачу и превратить езду в полет. Но зазвонил телефон – адская машинка, никогда не позволяющая послать весь мир туда, где ему самое место.
Да, это я.
Да, все правильно.
Да, во всех документах именно так и написано. Не «шампанское», а «шипучее вино», в скобках – «муссо». Потому что настоящее шампанское вино изготавливают исключительно в провинции Шампань, и оно стоит от восемнадцати евро за бутылку. На вкус, кстати, так себе. Это я вам ответственно говорю. А за три пятьдесят вы можете иметь только муссо.
Да, почти шампанское. Емкость такая же, и форма бутылки. Пробка вылетает, пена бьет, пузырьки – все как надо. Но это не шампанское. А? Что? Я же сказал, муссо. И в документах так же.
Да, это вопрос принципиальный. Во всяком случае, для меня как для импортера. Я покупаю во Франции муссо и вам продаю тоже муссо. А вы его продавайте, как вам удобно. Хотите продавать как французское шампанское – продавайте. Но если я вам продал муссо, я и в накладной пишу – «муссо».
Нет, это не шампанское. Это – шипучее вино. Да, такое же, как шампанское. Абсолютно. Разница только в цене. И в престиже. Вам неважно, а мне важно. Естественно. Поэтому и жив до сих пор. Конечно. Нет проблем. Нет, не переделаю. Ради бога. Аннулируйте сколько хотите. Муссо – это муссо, а шампанское – это шампанское. Послушайте, я на этом рынке пятнадцать лет. Согласен, столько не живут. Да, потому и выжил, что если продаю муссо – в накладной пишу «муссо», а если шампанское вино – то и пишу «шампанское вино». Что? Конечно. Всего доброго… Супруге привет… Взаимно… Да, это почти шампанское. Но не шампанское, не шампанское! Ага. Без базара. Конечно. Что? Да, это можно. Конечно, так и сделайте. Никто не узнает. А всем наплевать, поэтому. У американцев есть поговорка: «Закон – это столб, его нельзя перепрыгнуть, но легко можно обойти». А в фильме «Тренировочный день» – надеюсь, вы смотрели – есть и вовсе гениальная фраза, я в нее влюбился: «Разгадал систему – получил свободу!» Понимаете, о чем я? Да. Именно так. Нет, вы в своих накладных пишите, что хотите, а я напишу как есть. Вы пишете «шампанское», в скобках – «муссо», а я пишу «муссо», в скобках – «шампанское». И все довольны. Что? Да. Как говорят чеченские полевые командиры, ситуация не стоит отрезанного яйца. Да. Конечно. Всегда приятно иметь с вами дело… Взаимно… И вам… До свидания…
Хорошо поговорил, подумал он. Нормально. Аргументированно. Убедил людей. Слава богу, научился. За пятнадцать лет в бизнесе. Теперь могу убедить кого угодно в чем угодно.
Небо – белесое, плотное – рифмовалось цветом с бледными спинами многоэтажек, с тускло отсвечивающим асфальтом. Неуютная, монохромная городская осень понемногу умирала, уступая место зиме.
Зима не спешила; осень – тоже.
Ничто здесь, в этой части света, никуда не торопилось, все происходило своим чередом. Вослед теплу необратимо надвигался холод, вослед веселью – ленивый, вязкий сон, вослед жизни – смерть, и так по кругу, вечно, неизбывно. Твердый, раз навсегда установившийся порядок, установленный не нами; не нами.
Агония осени наводила морок на город и его людей. Поднятые воротники, зонты, шарфы, опущенные плечи мужчин, неэнергичные глаза женщин, включенные фары автомобилей, всеобщая нервная грусть, всеобщее желание заскочить в ближайшую подсвеченную дверь ближайшего питейного заведения, опрокинуть порцию или – две, воспрянуть хоть как-нибудь.
Возобладали настроения упадка, поражения. Вот-вот ждали снега.
Пока повсюду барствовала ледяная, черно-серая осень. Обрушивалась то тяжелыми вертикальными дождями, то прихотливыми круговертями ранних, а потому особенно злых метелей; вдруг все таяло, влага изгонялась, испарялась, в чудом открывшиеся небесные дыры ударяло щедрое солнце, баловалось на шпилях, на куполах, на зеркальных стенах небоскребов. Алмазно сверкали бескрайние лужи и капли в ветвях деревьев.
2 
