79 
Ему нужно уйти из этой комнаты, причем срочно.
– Просто, чтобы быть уверенным, я, пожалуй, поднимусь на чердак и взгляну.
– Если вы не возражаете, я бы хотела пойти с вами. — Ей уже было все равно, слышит ли он дрожь в ее голосе, видит ли, как трясутся ее руки. Она боялась оставаться одна в комнате, которая так напугала ее.
– Конечно. — Он подал ей свечу. — Держитесь поближе. Энни последовала за ним по коридору до какой-то двери. Когда он открыл ее, огонь свечи заметался от внезапного сквозняка.
Они поднялись по лестнице, обходя паутину. Взойдя наверх, осмотрелись. Пол был завален сундуками, ящиками, пачками пожелтевших газет и фотографий.
Бен поднял свечу и изучил потолок.
– Никаких следов пожара. Ни малейшего запаха дыма. Думаю, можно с уверенностью предположить, что молния не попала в дом.
– Вы меня успокоили. — Повернувшись, она заметила открытый сундук возле лестницы. Шляпа с пером лежала поверх черного атласного плаща. — Что это такое'
– Пережитки прошлого. — Бен улыбнулся. — Помню, как в дождливые дни играл здесь. Когда я надевал эту шляпу, то становился героем, который картонным мечом сражался за правду и справедливость.
Она улыбнулась, представив себе эту картину. У нее сохранились подобные впечатления от дома бабушки.
– А злодеем вы никогда не были? Его улыбка исчезла.
– Нет. Это всегда была роль моего брата. Он считал, что героем быть скучно, а вот злодеем — забавнее всего. Если и было что-то, что умел делать Уин, — так это забавляться.
Он резко отвернулся, губы его сжались.
– Идем?
Энни спускалась за ним вниз по ступеням, думая об этом внезапном изменении настроения.
Достигнув второго этажа, они пошли дальше, в главный зал, куда их поманил свет камина.
Когда они проходили мимо высоких напольных часов, Бен остановился.
– Странно.
– Что? — Энни повернулась к нему.
– В течение семидесяти лет часы не отставали и не спешили ни на минуту.
Энни подняла бровь. Часы остановились в семь сорок пять.
– Это было несколько часов назад. Бен кивнул.
– Сразу после первого удара грома. Но почему? Ведь они работают не на электричестве.
Энни пожала плечами.
– Может, батарейки сели.
– Здесь не нужны батарейки. Они заводятся при помощи, этих гирь. Видите?
Он потянул за цепь, но ничего не произошло.
Озадаченный, Бен поднес свечу ближе, изучая механизм. В этот момент в окна ударил порыв ветра, загасив обе свечи. Если бы не огонь камина, они бы оказались в полной темноте.
– Пойдемте. — Бен направился к камину и зажег несколько свечей.
Он кивнул на виски на столе.
– Хотите выпить? Она покачала головой.
– Нет, спасибо. Я бы выпила кофе. Но, думаю, без электричества об этом не может быть и речи.
Он немного подумал, потом сказал:
– Я сейчас.
Через несколько минут он вернулся с медным чайником и двумя чашками.
– В кофейнике еще оставалось немного кофе. Думаю, мы сможем подогреть его.
Вскоре комнату наполнил чудесный аромат. Бен наполнил чашки и подал ей одну.
– Ммм. — Энни отпила кофе и подняла свою чашку, словно провозглашая тост. — Чудесно. Я чувствую себя намного лучше.
– Да. Я тоже. — Особенно сейчас, отметил он про себя, когда у него была возможность полюбоваться этими длинными ногами, прежде чем она подогнула их под себя, устроившись на диване.
Поставив кофе, подбросил в огонь еще одно полено. Потом взял чашку и присоединился к ней.
– Еще не готовы идти спать? Она покачала головой.
– Кажется, я еще слишком нервничаю. Думаю, я еще никогда не слышала такого грома, который бы потряс дом до основания.
– Может быть, это потому, что мы находимся так близко к воде. Хотя я тоже не припоминаю такого сильного шторма. — Он выпил свой кофе и бросил взгляд в ее сторону. — Мне понравилась эта вещь, которую вы надели на ночь. Ни разу не видел, чтобы «Пакерсы» (Популярная команда по американскому футболу («Packers») из города Грин Бэй (штат Висконсин), основана в 1919 г.; судя по всему, на Энни была форменная футболка именно этой команды) выглядели так классно в своей форме.
Эта неожиданная шутка заставила ее рассмеяться.
Какой чудесный смех, подумал он. Нежный, светлый, звонкий, как колокольчик. От этого ему стало легче на сердце.
Он старался не думать о том, как туго обозначилась ее грудь под облегающей рубашкой.
79 
