очень нудно 
56 
— Вряд ли, — Марьян жестокосердно пожал плечами. — Она всегда была наивной дурочкой. Я изменял ей все три года наших встреч, наверняка ей намекали на это друзья и знакомые, но Киота никому не верила. Пока однажды не застукала меня на горячем. Вот тогда, пожалуй, впервые за нашу совместную жизнь, вспылила по-настоящему и ушла, громко хлопнув дверью. Я, признаться честно, был даже рад подобному исходу дела. Мой курс как раз был выпускным, перед глазами простирались необъятные горизонты счастливого будущего, а Киота, говоря откровенно в чисто мужской компании, мне уже изрядно поднадоела. Нет, я сделал, конечно, пару попыток ее вернуть, но без излишнего рвения.
Пару попыток? Я опустила голову, пряча ядовитую усмешку. На самом деле Марьян досаждал мне звонками и вроде как нечаянными встречами полгода, не меньше, пока не понял, что я не намерена остывать.
— То есть в качестве законной супруги Киота тебя совершенно не устраивала? — продолжил своеобразный допрос Дольшер. — Предположим, твоя семья не возражала бы против вашего брака. Тогда взял бы ее в жены?
— Возможно, — с неохотой ответил Марьян. — Но всегда имел бы любовниц, да не одну. Нет, Дольшер, пойми меня правильно. В качестве супруги Киота была бы идеальна. Вкусные обеды, безупречно выглаженные рубашки. С ней всегда можно было поспорить на отвлеченные темы и представить ее друзьям, не боясь, что она поставит тебя в глупое положение. Но в постели Киота оставляла желать лучшего. Бревно бревном. Нет, она не отказывала мне в моих желаниях, но делала все с таким видом, будто ей это весьма и весьма не нравилось.
Я с грохотом опустила книги на стол и отвернулась, сделав вид, будто чрезвычайно заинтересовалась видом из окна. Подошла вплотную к стеклу, кусая губы в отчаянной попытке не разреветься. Что скрывать, пренебрежительные слова Марьяна неожиданно больно резанули по сердцу. Н-да, затея Дольшера с блеском удалась: еще ни разу я не чувствовала себя настолько униженной и оскорбленной. Хотелось бы знать: он именно этого добивался?
— Женщины как флейты, — вдруг негромко проговорил Дольшер. — И из необработанного куска дерева настоящий мастер может извлечь изысканную мелодию.
— Наверное, — не стал спорить Марьян. — Хотя остальные мои подруги на меня ни разу не жаловались.
Я печально улыбнулась своему отражению. Что ж, будем считать, что природа обделила меня темпераментом и я в самом деле бревно. Никогда не понимала удовольствия в парочке торопливых поцелуев вместо прелюдии и судорожной возне под одеялом — давай быстрее, Киота, мне завтра рано вставать!
— Можешь идти, — резко, без предупреждения оборвал разговор Дольшер. — Наверняка твоя подруга уже рвет и мечет.
Марьян испуганно ойкнул, видимо посмотрев на часы, пробормотал слова признательности и выскочил из кабинета. Я осталась наедине с Дольшером.
Оборачиваться к нему совершенно не хотелось. Я чувствовала себя так, будто меня только что прилюдно вываляли в грязи. Зачем, ну зачем он начал выспрашивать у Марьяна про нашу совместную жизнь? Если ему так интересно — спросил бы наедине. Но не в моем же присутствии!
Панорама ночного города расплывалась в глазах от непрошеных слез. Я несколько раз моргнула и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Все в порядке, Киота, все хорошо. Плевать на Марьяна и плевать на Дольшера! Что с этих напыщенных индюков взять?
— Прости.
Слово прозвучало так тихо, что сперва я подумала, будто ослышалась. Раздраженно передернула плечами, не желая верить своим ушам.
— Прости, — повторил уже громче Дольшер.
В отражении стекла я видела, как он подошел ко мне. Остановился совсем близко, так, что затылком я ощутила его дыхание. Потянулся было положить руки мне на плечи, но одумался и бессильно уронил их.
— Простить за что? — спросила я, не рискуя пока обернуться к нему. От непозволительной близости горячие мурашки пробежали по коже вдоль позвоночника: сначала в одну сторону, а потом и в другую.
— Я не должен был начинать этот разговор с Марьяном. — Дольшер все же поднял одну руку и провел ею по моей шее, убирая растрепавшиеся рыжие волосы. От его легкого прикосновения я вздрогнула, будто от удара, но он предпочел сделать вид, будто не заметил этого. — Прости, Киота. — Дольшер зарылся носом в мои волосы. — Прости. Я дурак, что заставил тебя пережить это. Просто… просто я хотел, чтобы ты услышала, как Марьян относится к тебе на самом деле.
56 
