38 
— Извини, — сказал он. — Терпеть не могу угрожать людям. Но ты меня вынудил. Начнем наш разговор заново?
Больше всего на свете мне почему-то хотелось улыбнуться ему в ответ. Но вместо этого я нахмурился, придав себе как можно более грозный вид, и выдавил из себя:
— Спрашивай.
Рикки тяжело вздохнул, словно разочарованный моим суровым тоном. А чего он ожидал, хотелось бы знать? Что в ответ на недвусмысленные угрозы я зарыдаю от умиления и восхищения и признаю его лучшим другом?
— Почему твой приятель пытался тебя убить? — сухо начал расспросы Рикки.
— Понятия не имею, — честно ответил я. — Могу лишь предполагать. Дело в том, что прошлой ночью я вошел в теневой совет гильдии наемных убийц. У нашего главы на это место была своя кандидатура. Борг служит Магистру, поэтому можно предположить, что он приказал меня устранить. Но…
— Но что-то тут не вяжется, — любезно закончил за меня Рикки. Порывисто нагнулся ко мне, резким движением отшвырнув стоявшую между нами сковородку на другой конец стола. — Что не вяжется?
— Магистр очень тяжело болен, — медленно, тщательно подбирая слова, принялся я объяснять. — И он поручил мне найти способ обмануть смерть. Было бы нелогично, если бы Магистр поставил собственную жизнь выше места для своего избранника в теневом совете.
— В чем заключается его болезнь?
Я тихо застонал, услышав вопрос, на который не смел при всем желании дать честный ответ. Клятва верности связывала меня по рукам и ногам. Эта не моя тайна. И я не имею права кому-либо рассказывать о ней, не получив прежде разрешения Лантия. Даже с Боргом я сумел обсудить это, лишь убедившись, что тому и так все известно.
— Ну? — подстегнул меня окрик собеседника.
Из кухни на шум выглянула удивленная служанка. Обежала взглядом все еще пустой зал и вновь скрылась, убедившись, что мы не вцепились друг другу в глотки.
— Я не могу. — Я с отчаянием взъерошил волосы, избегая смотреть в сторону Рикки. — Правда, не могу. Я поклялся, что не предам Магистра. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Хочешь — режь меня на куски! Прижизненные муки — ничто по сравнению с тем наказанием, которое ожидает меня за порогом мира мертвых.
— Хорошо, — тут же отступил Рикки. — Полагаю, драконы тоже как-то связаны с тайной твоего хозяина?
Я молчал, упершись взглядом в грязную столешницу. На меня напал непонятный ступор. В голове — ни мысли. Лишь страшная усталость, свинцовой тяжестью сковавшая все тело.
Рикки кашлянул, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумал.
— Ну ладно, — после затянувшегося молчания сказал он, убедившись, что продолжения от меня не последует. — Я не буду настаивать. Некоторые клятвы необходимо соблюсти любой ценой, не так ли?
Я устало сгорбился за столом и принялся мрачно крошить черствый хлеб в сковородку с мясом, которое ни один из нас так и не рискнул отведать. Хотелось бы знать, сколько еще будет продолжаться этот допрос? Я слишком устал. Вторые сутки практически без сна. То Роммия в нижнем городе выслеживал, теперь еще Борг с его загадочным желанием меня прикончить. А ведь я еще как следует не отошел после дела покойного купца Тирна, точнее, после неприятностей, которые посыпались на меня сразу по выполнении того заказа.
На этом месте своих невеселых раздумий я очнулся. Испуганно покосился на собеседника. Тот сидел, склонив голову набок, и с нескрываемым интересом следил за ходом моих размышлений.
— Прости, — без малейшего стеснения рассмеялся он. — Надеялся, что ты хоть на миг ослабишь свою бдительность.
— И что ты намерен дальше со мной делать? — негромко осведомился я, мечтая о прекращении этого мучительного допроса. Хоть бы вошел сюда кто-нибудь. Забавно, уже битый час толкуем, а за это время ни один человек не заглянул.
— Я накинул на порог отводящее заклинание, — объяснил Рикки, пожимая плечами. — Даже если кто-нибудь и захочет сюда зайти, то передумает.
Я невольно втянул в себя воздух, пытаясь понять, о каких чарах тот говорит. Никогда не слышал ни о чем подобном. Но в трактире пахло так, как обычно пахнет в подобных заведениях: кислой капустой, дешевой брагой и вчерашними объедками, которые вечером забыли выкинуть в ближайшую канаву. Однако от самого юноши то и дело доносился слабый, буквально на грани восприятия аромат чего-то чуждого. И я никак не мог понять, чего именно. Но не человеческой магии, это точно.
38 
