47 
Он склонил голову.
— Вы этим чрезвычайно гордитесь?
— Нет, не особенно.
— Она среднего возраста, — сообщил он.
— Что на ней надето?
— Платье, — огрызнулся он.
— Вы что, не можете его описать? — спросила она нетерпеливо. И добавила: — Вы не лучше моего брата.
— Мне понравился ваш брат, — ответил он, в основном, чтобы ее позлить.
Она закатила глаза.
— Не беспокойтесь, узнав его лучше, вы измените свое мнение.
Он улыбнулся. Просто не смог сдержаться. Теперь он не понимал, как мог считать ее холодной и сдержанной. Да она просто искрилась озорством и юмором. Похоже, ей для этого нужна была всего лишь дружеская компания.
— Итак? — спросила она. — Как выглядит ее платье?
Он изменил положение, чтобы лучше видеть.
— Нечто пышное с… — он показал на свои плечи, будто надеялся жестами описать дамский наряд. Потом помотал головой. — Я не знаю, какого оно цвета.
— Интересно, — Она нахмурилась. — Значит ли это, что оно либо красное, либо зеленое?
— Или одного из их оттенков.
У нее даже осанка изменилась.
— Вы знаете, это совершенно бесподобно.
— По правде говоря, я всегда считал это досадной помехой.
— Я так и думала, — призналась она. И снова спросила: — Эта женщина с которой он разговаривает…
— О, он с ней вовсе не разговаривает, — ответил Гарри с большим раздражением, чем хотел.
Она снова встала на цыпочки в безуспешной попытке увидеть больше.
— Что вы имеете в виду?
— Он вообще ни с кем не говорит. Почти ни с кем. В основном, он просто смотрит на всех свысока.
— Это очень странно. Со мной он говорил очень много.
Гарри пожал плечами. Он не знал, что еще на это ответить, кроме очевидного: принц беседовал с ней, потому что хотел затащить к себе в постель. Но этот комментарий не казался ему подходящим для данного момента.
Однако принцу нельзя отказать в отменном вкусе.
— Ладно, — прервала его мысли Оливия. — Женшина, с которой он не разговаривает. Она носит такой… вульгарный бриллиант?
— На шее?
— Нет, в носу! Ну конечно, на шее!
Он посмотрел на нее, как бы заново оценивая.
— Вы не такая, как я думал.
— Принимая во внимание ваше первоначальное мнение о моей персоне, это, пожалуй, к лучшему. Так есть у нее этот бриллиант?
— Да.
— Тогда это леди Моттрам, — уверенно заключила она. — Хозяйка дома. А это значит, по крайней мере, несколько минут он будет занят. Игнорировать ее было бы невежливо.
— Я бы не рассчитывал на то, что он ради вежливости изменит свое поведение.
— Не беспокойтесь, он не удерет. У леди М. цепкие щупальца. И две незамужние дочери.
— Может, нам стоит направиться в противоположном направлении?
Брови ее шаловливо приподнялись.
— Пошли.
И она начала мастерски пробираться сквозь толпу. Он следовал за звуками ее смеха и — каждый раз, когда она оборачивалась, чтобы удостовериться, что он не отстал — за опьяняющей вспышкой ее улыбки.
Наконец, они достигли ниши в стене, и она плюхнулась на сиденье, хихикая и задыхаясь. Он встал рядом, храня гораздо большее спокойствие. Ему не хотелось садиться. Не сейчас. Ему следовало следить за принцем.
— Здесь ему нас не найти, — весело заявила она.
И никтому другому тоже, невольно отметил Гарри. Ниша вовсе не была risqué[19], она имела широкий выход в бальный зал. Но угловое расположение и округлые, как утроба, стены — делали ее почти незаметной из зала. Чтобы заглянуть внутрь, нужно было смотреть под определенным углом.
Она совершенно не подходила для соблазнения и прочих дел подобного рода, и все же была удивительно интимна. И еще давала отличное убежище от шума бального зала.
— Это замечательно, — объявила Оливия.
Неожиданно Гарри обнаружил, что совершенно с ней согласен.
— Действительно.
Она легко вздохнула.
— Боюсь, мне все же не удастся избегать его всю ночь.
— Можно попробовать.
Она покачала головой.
— Мама обязательно найдет меня.
— Она что, пытается выдать вас за него замуж? — спросил он, усаживаясь рядом с ней на изогнутую деревянную скамеечку.
— Нет. Она не захочет, чтобы я уезжала так далеко. Но он все-таки принц. — Она обратила на него полный фатализма взгляд. — Это честь. Я имею в виду, его внимание.
Гарри кивнул. Не соглашаясь, просто ободряюще.
47 
