Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
40 
– А вам не кажется все это странным, Алена Алексеевна? Сама суть истории? Говорят, дыма без огня не бывает… Чтобы нормальная мать, непьющая, адекватная… Такого же в принципе не может быть!
– Я не знаю, Катя. Здесь каждый ребенок со своей историей, одна горше другой. А многие люди так устроены: любят под маской жалости чужое горе перемыть, посмаковать подробности. Вот как с Алешей Вяткиным, например. Ну ладно, Наталья, она у нас недалекого ума девушка, с нее много не спросишь. Но воспитатели-то! Ведут себя как сплетницы на деревенской скамеечке!
– Так они ж не со зла, наверное. Они вроде как сочувствуют.
– Ну, не будь такой идеалисткой… Истинное сочувствие, оно страстных подробностей не жаждет. Ладно, я с этой Натальей сама разберусь, не забивай голову… Я, собственно, по делу к тебе зашла, с предложением. На семинар по проблемам детской психологии поедешь? Хороший семинар, двухнедельный. Послушаешь, поучишься, литературы нужной прикупишь.
– Ой, я не знаю… А когда?
– Через две недели.
– А подумать можно? Я просто еще… Я не решила…
– Не решила что? Будешь тут работать или нет?
– Ну, в общем, да… Чего-то меня сомнения замучили, Алена Алексеевна. Вдруг я не справлюсь, а вы на мою учебу деньги потратите…
– Ладно, думай. Только не долго, хорошо?
– Хорошо. Спасибо вам.
– Да пока не за что…
– А можно мне… можно мне с Алешей Вяткиным поговорить? Просто так, побеседовать?
– Не можно, а нужно! Чего ты у меня разрешения спрашиваешь? Ты ж психолог, это твоя прямая обязанность – с детьми беседовать, занятия проводить. Просто я думала, тебе время нужно, чтобы освоиться как-то, в общий фон войти.
– Да, я поняла. Время мне действительно нужно. Я постараюсь.
– Давай, старайся. Да, вот еще что… Маме передай, что я тебя на полную ставку оформила. И со всеми надбавками. Я просто забыла в нашу первую встречу все это оговорить…
Катя почувствовала, как волна неловкости накрыла ее с головой, плеснула румянцем на щеки. Опустив глаза в стол, она лишь пролепетала виновато:
– Спасибо… Я… я передам…
– Ну, вот и хорошо. Ладно, не вешай нос, Екатерина! И не красней так, а то мне и самой неловко стало. Зарплату оговорить – вообще святое дело. Чего ты?
– Да я не потому…
– А, поняла… Тебе неловко оттого, что мне твоя мама звонила? Да брось… Дело обычное, можно сказать, житейское. Ну все, не буду тебе мешать…
Встав со стула, Алена Алексеевна едва заметно и очень грациозно повела бедрами, оправляя юбку, зацокала каблуками к двери, на ходу успев мельком взглянуть на себя в зеркало. Катя с тоской посмотрела ей вслед – вот женщина! Легкая, умная, деловая, в себе уверенная. Будто не в детдоме работает, а в парфюмерном бизнесе. Интересно, как это ей удается? А может, от уверенности в себе и удается? Наверняка ж нет у нее за спиной ни властной мамы, ни хвоста испуганных комплексов? Везет же…
Вздохнув, она встала со стула, двинула бедрами, поневоле копируя легкий жест Алены Алексеевны. И рассмеялась, глумясь над собой. Нет, и стараться нечего – никогда у нее так не получится. Легкого природного экстерьера не хватает. Подойдя к окну, она привычным жестом дернула на себя створку, и тут же детские голоса влетели в пространство кабинета, один из которых – она узнала – был точно Любкин. Да, действительно, вон она, носится по детской площадке… И вся младшая группа там. Только воспитательница сегодня другая – молоденькая, незнакомая. Надо пойти поздороваться…
Любка, узнав ее издали, понеслась навстречу со всех ног, запрыгала, весело тараторя:
– Смотри, смотри, какую мне куртку дали! Смотри, какая баская! И у Надьки такая же!
Мамка бы щас нас увидала – глаза бы вылупила! А тут еще и кармашки есть, смотри! Нравится?
– Очень нравится, Любочка. Тебе идет. И к глазам подходит.
– Ты чё – к глазам! Тоже – сказала! Кто это на глаза куртки напяливает?
– Ну, это так взрослые говорят – к глазам подходит… – вступила в объяснения Катя. – Курточка голубая и глаза у тебя тоже голубые…
– А… Ну тогда ладно. А ты с нами погуляешь?
– С удовольствием. А во что вы играете?
– Да не играем, а просто бесимся! Это у нас мамка так говорила, когда трезвая была, – идите на улку, там и беситесь.
– Понятно… А почему Алеша с вами не играет? То есть… не бесится?
– А, да ну его… Смурёный он какой-то. Ну, я побежала…
Алеша Вяткин действительно выглядел «смурёным», сидел на низенькой детской скамеечке согнувшись, будто рассматривал что-то у себя под ногами. Катя подошла, села рядом, дотронулась до его плеча:
40 
