Последние отзывы

  10  

– Да, конечно, вы хотите сказать, что она этому мужчине вполне доверяла? И простыня, говорите, была чистая? – Юля с телефоном прошла в спальню и склонилась над постелью, где погибла Зоя, но вдруг поняла, что рассматривает покрывало, на котором прежде была простыня, поскольку постельное белье было изъято ночью в качестве вещественных доказательств. Так делается всегда, если есть подозрение на изнасилование. Даже наволочки с подушек изымаются.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, следы грязи от ботинок, – хмыкнула Юля, представив себе, как убийца-насильник набрасывается на беззащитную жертву, словно зверь, забыв разуться или даже до конца снять штаны. – Или же если допустить, что он все же разулся, то на простыне могли бы остаться частицы грязи с нижней части брюк… Ведь на улице осень, дождь, кругом грязь. Его одежда могла быть забрызгана грязью. Вы не заметили ничего такого?

– Заметил. Кажется, что-то такое было на простыне… Но это уже не ко мне.

– Да, я поняла…

Она осталась довольна этим разговором. И даже подумала, что и в дальнейшем было бы неплохо поддерживать с этим «старым ежом» если не приятельские, то хотя бы чисто деловые, основанные на взаимном интересе отношения.

«А ведь ее могли изнасиловать ДО ТОГО, как появился убийца». Эта мысль пришла и ушла, как сотни других, не менее абсурдных мыслей, оставив в сознании лишь слабую тень…

Поблагодарив Ежова, она отключила телефон и вышла из квартиры.

– Скажите, Александр, – спросила она сидящего на ступенях Пресецкого прямо в лоб, – зачем вы пришли сюда?

– Не знаю…

Он встал и хлопнул себя руками по бедрам – жест отчаявшегося и обессилевшего человека.

– Вы будете надо мной смеяться, если я скажу вам, что мне до сих пор не верится, что Зои нет… Представьте, я приехал сюда затем, чтобы увидеть ее. Мне казалось, стоит позвонить вот в этот самый звонок, как я услышу ее легкие шаги, дверь распахнется, она увидит меня и посмотрит своим насмешливым взглядом… А разве ее сейчас там нет?

– Что у вас торчит из кармана?

– Во всяком случае, не пистолет, это горлышко от бутылки. Вот, смотрите… – и он достал бутылку с остатками водки. – Слаб человек, и ничего тут не попишешь…

– В квартиру я вас не пущу, потому что вы, господин Пресецкий – один из подозреваемых мною. Но мы сможем поговорить с вами в машине, тем более что есть о чем, не так ли? Ведь это вас вчера вечером принимала у себя ваша бывшая жена…

Глава 2

Часам к трем Юля поняла, что превратилась в белку. Рыжую, пушистую и измученную бесполезностью своего головокружительного бесконечного бега в колесе. Пора было останавливаться, выпрыгивать из колеса и браться за ум. И она позвонила Шубину. Пригласила его на обед. А когда он приехал, рассказала ему, как чуть было не начала вести свое расследование по инерции, бесплатно, как заразилась этим преступлением и забылась, не выяснив главного: кто заинтересован в поисках убийцы и, само собой, кто будет платить?

– Но разве сам Пресецкий не заинтересован? – спросил Игорь. – О чем вы говорили с ним в машине?

– Как ни странно, о Бобрищеве. О любовнике Зои. Хотя поначалу я и пыталась взять его на пушку, заявив, что знаю о том, что в тот вечер, когда убили Зою, он был у нее… Но этот номер у меня не прошел. Он ответил мне, что, к великому его сожалению, его там не было… Что, будь он там, Зоя была бы жива. Хотя и алиби на этот вечер у него не было. Говорит, был дома один. Пришлось задавать ему вопросы об их супружеской жизни. Я же не могла не спросить, почему они расстались. И поняла, что Зоя была женщиной искренней, и когда влюблялась, то напрямую объявляла об этом тому, с кем в это время жила. Будь то муж или любовник. Она находилась в поиске, и я хорошо ее понимаю. Очевидно, что-то в Пресецком ее не устраивало. Но что именно, я так и не поняла, да и не наше это, в сущности, дело. Разве мужчина может быть до конца откровенным с посторонним человеком, когда речь идет о такой сфере жизни, как супружеские отношения?

– А женщина бывает до конца откровенной? – улыбнулся Шубин.

– Я не об этом. Просто, если послушать Иру, то получается, что Зоя была чуть ли не шлюхой. Но я бы не хотела говорить об этой женщине, как о нимфоманке. Проведя долгое время в ее квартире, я как будто начала понимать ее. Такое впечатление, словно, познакомившись с ее вещами, которые еще хранили тепло ее рук, я поняла и сущность этой женщины. Я каким-то невероятным образом сблизилась с ней. Ее мысли перетекли в мои.

  10