Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
50 
Это были те самые порнокассеты, которые он брал на время и вот наконец-то вернул. Ивлентьева при виде знакомых кассет чуть не стошнило.
– Там мне особенно одна понравилась, с блондинкой… Она, кстати, вылитая продавщица из нашего магазина, из кондитерского отдела… У нее такие же красные губы и хитрющие глаза… Я когда смотрю на нее, в смысле, на эту бабу с кассеты, мне кажется, что это наша кондитерша… Она тоже ничего, я не говорил тебе, что она была у меня пару раз?
– Кто? Кондитерша? – Ивлентьев не поверил ему: «Врет, собака, выделывается».
– Ну не эта же, с кассеты. Да ты чего такой кислый-то? Заболел?
– От меня жена ушла.
– Ушла? И давно?
– Нет, недавно. Прихожу домой, даже не знал, что она дома, думал, что на работе, она же у меня нянечкой в детском саду работала… Слышу, из спальни раздаются какие-то звуки…
– Ну? И что, застал ее с кем-то?
– Хуже… – Ивлентьев вдруг почувствовал, что ему надо выговориться. Но кому же это он сейчас будет изливать душу? Этому червю, этому похотливому самцу, который-таки затащил к себе в постель его, Ивлентьева, кондитершу?
– Хуже ничего не может быть, уж ты мне поверь…
– Может. Я застал ее с… чемоданом. А через минуту пришел шкаф…
– Какой еще шкаф?
– Ее мужик и увел ее. Все. Теперь вот пью чай, ем колбасу.
– Ты дурак, счастья своего не понимаешь, – отмахнулся от беды соседа неунывающий ветеринар. – Она тебе квартиру, надо полагать, оставила и полную свободу действий. Баб вокруг – море! И все красотки и готовы на все, чтобы ты только привел их к себе в дом. Да тебе любая будет ноги мыть и тапки в зубах таскать…
– Ты, наверное, забыл, что я – учитель, – процедил сквозь зубы Ивлентьев. – У меня зарплата какая?
– Если хочешь, я поговорю со своей женой, мы тебя обучим кое-чему, будешь с нами в ветлечебнице работать, я помогу тебе по-соседски… Но и ты мне тоже помоги – у тебя же пустая квартира! Так хочешь к нам, в ветлечебницу?
– Не знаю… Мне надо подумать…
– Ведь, если меня моя застукает с кем, мне кранты, – Валентин провел ребром ладони по горлу. – Квартира – ее, ветлечебница – ее, брак у меня с ней не оформлен. Она, сука, знает, как себя вести. Я вообще, если разобраться, нищий. Конечно, у меня в кармане всегда деньги есть, но все равно, она – хозяйка, понимаешь? Узнает что – выбросит из квартиры, как котенка… Или усыпит, – заржал он, чем вызвал у Ивлентьева отвращение. – Ну что, накатим?
– Накатим. – Сергей Иванович достал из холодильника бутылку водки, вареное яйцо и банку сардин. – Вот, чем богаты, тем и рады… Ты понимаешь, она, оказывается, уже год как не работала, видимо, у него на содержании жила, а я ничего не знал… Виноград ела…
– Какой еще виноград?
– Крупный…
Ветеринару, судя по всему, было все равно, крупный или мелкий виноград ела жена соседа.
– Да все они сучки, не расстраивайся так… Ушла – туда ей и дорога.
Зазвенел телефон. Вздохнув, Сергей Иванович взял трубку.
– Миша? – услышал он голос своего напарника из теплицы. – Что случилось?
Колени его подкосились. Затем он услышал уже другой, незнакомый мужской голос. Из всего, что ему говорили, он понял одно: никуда не выходить из дома, к нему сейчас приедут из прокуратуры.
Он застыл в дверном проеме и посмотрел на ветеринара невидящими глазами. До него вдруг дошло, что они, может, больше никогда не увидятся и у него не будет возможности высказать этому неприятному типу все, что он о нем думал.
– Слушай, ты, – он выматерился так, как еще ни разу не матерился, – ты бы шел отсюда, а? Ну не могу я на твою физиономию смотреть, меня аж выворачивает… Уйди, не доводи до греха…
– Вот больной… импотент… – Ветеринара как ветром сдуло, когда он увидел, что Ивлентьев берет в руки нож.
Сергей Иванович пошел в спальню, открыл шкаф и достал свой выходной костюм. Все было кончено. Он решил повеситься. Но не знал как. А потому не успел. В дверь позвонили, он открыл… Костюм так и остался лежать на кровати. А он во всем домашнем встретил каких-то людей, которые стали расспрашивать его об Оле.
– Я не хотел ее убивать, я не знал, что она мертва… Пощечина – это же не удар ножом, не выстрел из пистолета… Это нелепая случайность, неужели вы не понимаете? Она просто упала и ударилась головой о кирпич… Вы вот говорите – связь. Да, все правильно, я был привязан к ней намертво. И очень боялся ее потерять… Но я любил ее, такую маленькую, хрупкую и очень несчастную девочку. И если бы у меня только были деньги, я бы дал их ей, чтобы она ушла от родителей…
50 
