Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
62 
– Шубин, открывай, принимай гостей!
Дверь открылась. Шубин, в одних белых трусах, стоял на пороге своей квартиры, почесывая густую рыжую шерсть на груди. Глаза его щурились от света. Его явно разбудили.
– Ба, Женька! Вот это да!
– Что, не рад? – Улыбка у Крымова получилась кривой, нервной. – Где она?
– Кто?
– Ты что, очумел? Моя жена, вот кто! – Он швырнул сумку на пол, но розы продолжал держать в руках. Он уже представлял себе, как швырнет их сейчас прямо на постель, если не в лицо… ей…
Шубин, не ожидая, что с ним поступят так грубо, буквально отлетел в сторону, Крымов ворвался в квартиру, распахивая перед собой двери…
– Ты думаешь, что она здесь? – Шубин схватил Крымова, вывернул ему назад руку, причинив неожиданно сильную боль. Крымов даже застонал. – Успокойся, ее тут нет и не может быть… Ты напугаешь Женьку…
В спальне вспыхнул свет, и Крымов увидел в постели разбуженную, с испуганным лицом Женю Жукову в ночной рубашке и с растрепанными волосами.
– Мужики, вы чего?
Тут и она узнала Крымова и поняла, что происходит. А ведь они с Шубиным уже сколько раз представляли себе подобную сцену. Юля уехала, так и не позвонив Крымову, но рано или поздно он должен был сюда вернуться, чтобы забрать их. Вот он и прилетел… И подумал, что она здесь! Сердце Жени забилось. Мысль о том, что Шубин был с Земцовой, и без того лишала ее покоя, сейчас же ревность, как тошнота, подкатила к горлу. Ей захотелось плакать.
– Вот черт… Извини… Я прямо-таки спятил… Подумал почему-то, что она тут… – Он посмотрел на Женю и понял, что сморозил глупость. – Извиняй, тезка… Думал, вы все здесь, работаете… Завтра праздник, женский день, я прилетел, взял такси – и за город… А там – пшик, никого… Ну я и сюда… Отпусти руку, больно же…
Шубин отпустил его и отошел в сторону, надел джинсы.
– Так где они, на городской квартире? Может, мне предварительно позвонить? А то напугаю их, как вас… – Он говорил, чувствуя, что происходит что-то не то, что Шубин и Женя смотрят на него как-то не так, как если бы случилось что-то непоправимое. – Она жива?
– Да жива, здорова… Не переживай… Пошли лучше на кухню, чайку согреем, поговорим… Женя нам закуску организует, правда, Женечка? Колбаски порежет, огурчиков достанет… – Шубин сильно нервничал. Кто бы мог подумать, что именно ему придется объяснять другу, куда делась его жена с дочерью. Сколько же боли он причинит Крымову одной фразой…
Крымов же, все еще прижимая к груди букет, вдруг остановился, повернулся к Жене. Та торопливо надевала халат, продолжая следить за каждым движением Крымова. Он увидел в ее глазах жалость, и ему стало невыносимо. Не чувствуя рук, он развернул букет, освобождая его от упаковочного целлофана. Такого огромного букета Женя еще не видела. Розы были всех цветов и оттенков: белые, розовые, желтые, бордовые и даже черные…
– Это тебе, тезка, – проговорил Крымов и вручил ей букет. Затем медленно повернулся и молча, не поднимая головы, последовал за Шубиным.
«Как на эшафот», – подумала Женя, зарываясь лицом в розы. Она вдохнула в себя сладкий аромат, и голова ее закружилась.
Через какое-то мгновение она, уже придя в себя, набирала выученный наизусть новый парижский номер Земцовой.
62 
