очень нудно 
7 
— Вет, ты не поняла… Я не Виктора, я человека убила…
— Какого человека? — уже более заинтересованно спросила Ветка. — Откуда у тебя там еще человек, кроме Виктора? Или я не знаю чего-то интересного?
— Ой, ну откуда я знаю, что это за человек! — начала сердиться Надя, одновременно приходя в себя и косясь на распластанное по прихожей тело. — Мужик какой-то посторонний… Ветк, приходи, а? Я не знаю, что мне теперь делать…
— Ладно. Сейчас приду. Ничего без меня не предпринимай. — Решительно произнесла в трубку Ветка и тут же полились в ухо гудки отбоя. Надя положила на рычаг трубку, прижалась к стене и стала ждать, где-то краешком сознания понимая, что толку от Ветки в данной ситуации не будет, конечно, же, никакого, но все же…
Вскоре она услышала, как на первом этаже аккуратным тихим щелчком закрылась дверь Веткиной квартиры, и вверх по лестнице зашуршали быстрым ветром ее тихие шаги. Она вообще была очень быстрой на ногу, ее соседка. И еще она была маленькой и худенькой, как несформировавшаяся еще девочка-подросток. Надя удивлялась только, как ей удалось при такой худосочной комплекции родить двоих довольно крупных детишек, шестилетнего Артемку и годовалую Машеньку. И еще, она очень жалела ее, потому как Ветка взращивала своих детишек одна, без всяческой какой бы то ни было помощи со стороны. Их дружба в основном и строилась на этой Надиной жалости — все она норовила их подкормить да приобуть-приодеть. И детей, и Ветку. Все время ей казалось, что живет на первом этаже их дома странное семейство, состоящее из трех заброшенных детей. Хотя Артемка и Машенька заброшенными ну никак не выглядели — упитанными были и розовощекими, а вот Ветка… Ветка, их мать, и впрямь смахивала на несчастного детдомовского недокормыша военных лет с грустными голодно-печальными глазами на пол-лица и худенькими, будто сведенными судорогой плечиками. Надя только удивлялась — вот же природа! И изводить себя никакими диетами не надо… А когда выяснилось при ближайшем знакомстве, что Ветка была подлецом-мужем брошена аккурат в день Надиной свадьбы, как раз накануне рождения Машеньки, прониклась к своей несчастной соседке еще больше. И даже ответственность какую-то за нее ощутила, будто виновата была том, что день ее свадьбы совпал с роковым и самым тяжким для Ветки днем. И в самом деле, представить же такое невозможно — женщине в роддом вот-вот идти, а ее муж бросает… Подлец, настоящий подлец. Да еще и от алиментов скрывается…
— Ого! Надь, а это кто? — осторожно перешагивая по очереди через ноги мужчины, протиснулась в прихожую Ветка. — Ты его знаешь?
— Да откуда? — в отчаянии махнула на нее рукой Надя. — Откуда я его знаю? Я услышала, как ключ в замочной скважине шуршит, думала, это Витя пришел… Открыла дверь нараспашку, а там этот стоит! И уже вроде как в квартиру войти хочет! Ну, я его и огрела по башке со всей дури… Господи, ужас какой! Сроду ни на кого руки не поднимала!
— А чем, чем огрела-то?
— Скалкой…
— Почему скалкой? Ты что, стряпала, что ли? В такое время?
— Да ничего я не стряпала! — От волнения коварная буква «р» в Надеждином голосе уже не слышалась милой картавостью, как обычно, а совсем будто проваливалась куда-то, и выходило со стороны, наверное, совсем смешно, совсем по-детски: Говою же, думала, что Витя идет! Вот и пошла встъечать…
— Со скалкой?
— Ну да… Понимаешь, я так пошутить хотела. Ну, чтоб не спрашивать, где был, да с кем… И в то же время показать хотела так ненавязчиво, что мне обидно…
— А почему ненавязчиво-то? Что в этом такого, если ты нормально спросишь, где был? Мудришь чего-то, сама не знаешь…
— Ой, отвяжись, а? Посоветуй лучше, что мне с этим делать? — уныло качнула она головой в сторону лежащего на полу мужчины. Словно услышав ее вопрос, он вдруг дернулся слегка и застонал-замычал тихо, пытаясь чуть приподнять с линолеума голову. Надя с Веткой тут же порскнули в кухонный проем, как две испуганные птицы, и выглянули оттуда спустя уже минуту. Мужчина снова лежал в прежней позе, не подавая больше признаков жизни. Ветка первая подкралась к нему на цыпочках, склонилась над головой…
— Фу-у-у… — помахала она перед носом своей худосочной ладошкой и сморщилась отчаянно. — Надь, да он же пьяный в стельку! Он, наверное, сам по себе в прихожую к тебе свалился, а вовсе не потому, что ты его скалкой огрела! А может, ты его и не била вовсе? Может, тебе показалось с перепугу?
7 
