Глава 84

Заплакала Кристина.

Кэндис лежала без сна, уставившись в звездное небо, настороженно прислушиваясь к шелесту листвы и ощущая малейшее дуновение ветерка. Расстегнув блузку, она поднесла дочь к груди, гадая, который час. Должно быть, уже перевалило за полночь. Кэндис не осмелилась развести костер, опасаясь всех: индейцев, белых и даже Джека. Не хватало только, чтобы он наткнулся на них.

Неподалеку заухала сова, и Кэндис пробрала дрожь. Она долго прожила среди апачей, поэтому знала, что, по их поверьям, это чья-то неприкаянная душа бродит по земле. К тому же становилось прохладно. После дневной жары ночь казалась особенно холодной. Когда Кристина насытилась, Кэндис пристроила ее в изгибе руки и постаралась заснуть.

Это была первая ночевка изтрех, которые Кэндис предстояло провести в пути. Весь день она ехала ровной рысью, останавливаясь только для того, чтобы покормить Кристину и сменить ей пеленки. Девочка прекрасно переносила дорогу, возможно, потому, что была слишком мала. Ей не исполнилось еще и месяца.

Наконец Кэндис заснула. Ее разбудило яркое утреннее солнце и гульканье Кристины у нее под боком. Покормив дочь, Кэндис перекусила вяленым мясом, орехами и ягодами, затем положила малышку в колыбель, прикрыв изголовье кожаным козырьком собственного изобретения'. У Кристины было смуглое личико, хотя светлее, чем у Джека, и темно-каштановые, как у него, волосы. Кэндис с облегчением думала, что примесь индейской крови ничем не выдает себя, а значит, малышке не придется страдать от нетерпимости людей, когда она подрастет.

Воспоминания о Джеке не давали покоя.

«Не думай о нем», — приказала себе Кэндис. Передвинув колыбель за спину, она забралась в седло и тронулась в путь.

Поздним утром она добралась до родников, которые давали начало речушке, протекавшей вдоль почтового тракта компании Баттерфилда. Кэндис знала, что в связи с военными действиями движение карет прекратилось. Слишком велика была опасность подвергнуться нападению апачей.

Напоив лошадь, она покормила и выкупала Кристину. Затем умылась сама и протерла грудь влажной тканью. Надев на голову шляпу, Кэндис перебросила колыбель с дочерью через плечо. Вдруг ее лошадь фыркнула. Кэндис вскинула голову.

С той стороны, откуда она приехала, приближались три всадника.

Задвинув Кристину за спину, Кэндис быстро вытащила из чехла ружье и взвела курок. Хотя она держала его свободно, согнутая в локте рука свидетельствовала о готовности пустить оружие в ход.

Но в следующее мгновение, разглядев солдатскую форму, Кэндис облегченно вздохнула. Вместе с облегчением пришла надежда. Может, они согласятся проводить ее до «Хай-Си»?

Мужчины между тем подъехали ближе и, осадив лошадей, с удивлением и любопытством оглядели всадницу.

— Мэм, — протянул здоровяк средних лет с сержантскими нашивками. — С вами все в порядке?

— Да, сержант, спасибо, — сказала Кэндис, не выпуская из рук ружья.

Она представила себе, как выглядит со стороны: застиранная блузка обтягивает располневшую грудь, коричневая юбка припорошена пылью, руки обветрились и покраснели, обгоревший нос шелушится.

— Что вы делаете здесь одна, мэм?

— Я направляюсь в «Хай-Си»… — начала она.

— Черт! — воскликнул молодой солдат. — Я так и думал, что это она! Сержант! Это Кэндис Картер!

Серые глаза сержанта расширились:

— Та, что сбежала с Кинкейдом, а вернулась с полукровкой, который теперь воюет на стороне Кочиса?

— Та самая! — воскликнул солдат.

Кэндис напряглась, мгновенно почувствовав опасность. Вежливое участие солдат сменилось настороженностью, даже неприязнью, смешанной спохотливым интересом.

  114