13. Гороховый суп

Аля Вишня стояла посреди разгромленной квартиры и не могла понять, что же здесь произошло. Еще несколько часов тому назад она пожелала спокойной ночи Борису Ефимовичу, и ничто, казалось бы, не предвещало трагедии. И вот теперь вместе с квартирой чья-то злая рука разрушила тихий и теплый мирок, выпотрошила вместе с содержимым шкафов все то хорошее, что начало зарождаться в этих стенах, все то доброе и оптимистичное, чего прежде так не хватало в ее жизни.

Судя по количеству крови, которую она обнаружила на полу кухни, ее благодетель, ее друг и покровитель был мертв, и его тело убрали, спрятали, уничтожили… Если бы его увезли в морг, рассуждала она, то квартира была бы заполнена толпой экспертов и следователей. Значит, это именно убийца избавился от тела. Но кто это сделал, кому понадобилось убивать этого добрейшего человека, – об этом приходилось только гадать. Марго? Да, безусловно, здесь не обошлось без ее коварной руки. А еще ее отец, который выманил Алю из квартиры и чуть не удушил собственными руками, засунув глубоко в горло какой-то мерзкий влажный и тяжело пахнувший лекарством кляп. Марго и ее отец – пара эгоистов. Пара убийц.

Понимая, что в квартире в любую минуту могут появиться люди и схватить ее, как свидетельницу или подозреваемую в убийстве, Аля, удивляясь собственному хладнокровию, обмотала руку подобранным с пола платком и набрала номер телефона милиции.

– Записывайте: улица Лунная, дом 23, квартира 7. Убит хозяин квартиры, Борис Ефимович Юдин, предприниматель. Тела нет, но крови много. Предполагаемая убийца – сестра, картежница, ее зовут Марго, она постоянно торчит в казино. Вчера она угрожала ему, требовала денег. И еще…

Она собралась было уже назвать имя отца в качестве подозреваемого в убийстве, но испугалась, как бы отец, когда его схватят, не обратил все против нее и не обвинил ее, Алю, в убийстве Бориса Ефимовича. С него станется… Так и не договорив, она положила трубку. По вискам струился пот. Все, Аля, тебе пора уходить. Сейчас сюда приедет милиция.

Сдерживая в груди рыдания, она кинулась к выходу.

На улице был мороз, но она его не чувствовала. Бродила по улицам, вглядываясь в лица прохожих и пытаясь понять, что же происходит и почему никому нет до нее дела, как могло случиться, что все люди так очерствели и даже не замечают рядом с собой почти раздетую и замерзшую девушку с опухшим от слез лицом?

Пошел снег. Он застревал в ее распущенных волосах, холодил, когда распахивались полы халата, голые колени, залеплял глаза. Все кончилось, твердила она, все еще не веря в то, что говорит. Или мне это только снится? Где Борис Ефимович? Где отец? Схватят ли Марго? Она сбежит, как сбежал и мой отец. Боже, какой ужас! Куда же мне идти? Все это она твердила вслух, и прохожие, мимо которых она шла, продрогшая, в халате и кроссовках Марго, которые она обула перед тем, как сбежать из ее дома, шарахались от нее, вероятно, думая, что видят перед собой обыкновенную пьянчужку.

Она очнулась только перед своим домом. Задрала голову и вдруг, к своему удивлению, обнаружила, что окна ее квартиры светятся. Отец дома? Этого не может быть. Она быстро поднялась и позвонила в дверь. И почти сразу же на пороге возник мужчина в майке и спортивных штанах. Высокий, с красным лицом и сальными волосами.

– Извините, мой отец дома?

– Отец? А ты кто? – Мужчина оглядел ее всю, заснеженную, с побелевшим носом, и покачал головой. – Ни черта себе… Ты кто?

– Это моя квартира. Здесь жил мой отец, вы не знаете, где он сейчас и… и что вы сами здесь делаете?

– Твой отец – Вениамин? – Мужчина посмотрел на нее тяжелым взглядом, который не сулил ничего хорошего.

  33