Лёгкий, ненавязчивый романчик 
97 
Росс поднялся из кресла:
— Рад был помочь, — поманил рукой Аскани. — Мы будем в моей комнате. Как поговорите, позовёте.
— Лорд Йарби, — не выдержала я. — А тот, другой маг, который варил зелья?..
— Там совсем иное дело. Преступление из корысти, ибо деньги ему заплатили немалые. И мы знаем имя и внешность. Совет Магов его найдет.
И закончил. Как жирную черную точку поставил. Поклонился Тин и вышел, подталкивая перед собой Аса.
Едва закрылась дверь. Тин, словно только этого и ждала, уронила голову на руки и зарыдала. Я обняла её за плечи. Прижалась, гладя по волосам. Всё же теперь хорошо, почему она плачет так, будто сердце разрывается?
— Тин, Тин, ты что? Всё же уже хорошо! Тин…
— Ох, Мири… Если б ты знала. Мне та Ани годами снилась. Я грызла себя и грызла…
— Но видишь, ты не виновата! — попыталась я утешить, как могла.
— Да всё равно виновата, просто не так, как раньше, — Тин смахнула слезы с глаз. — Откажи я ей, была б она нищей да с дитём, но, может, живой осталась бы.
— Или погибла, пытаясь сама выгнать плод. Или умерла от родов, — я обняла Тин крепче. — Ты не можешь этого знать. А сейчас тебе известно точно, что ты дала ей шанс на счастье, а убили её жадность да корысть этого лорда Кассари.
— Очень хороший человек этот ваш директор, лорд Йарби, — улыбнулась Тин.
— А он тебе нравится? — оживилась я.
— Мири!
— А ты ему точно нравишься, — решила я гнуть своё. Пусть отвлечется.
— С чего ты взяла?
— Он тебе подарок купил. Неужели ещё не отдал? — вгрызлась я, ведомая положительным примером настырной Бри.
— Какой подарок?
— Сейчас расскажу! Но ты поклянешься делать вид, что ничего не знаешь! Обещаешь?
— Мири!!
— Обещаешь?!
— Ну, обещаю, — улыбнулась Тин.
— Дорогущий! Купил там же, где я ступку нашла, — уставилась ей в глаза, добиваясь полного внимания, и торжественно, по словам, чтобы она оценила, произнесла: — Алхимические весы гномовской работы в полированном ларце из горного ореха. Серебряные. А стрелка с золотым концом. Кра-а-асивые… — закатила глаза, вспоминая, как оглаживала сияющее дерево ладонью, любовалась гравировкой шкалы, безупречной гладкостью чаш, изящной тонкостью стрелки, несколькими вставленными в крышку сверкающими аметистами. В том, что такое пленит и Тин, я не сомневалась. Но у меня самой шести золотых, чтобы приобрести подобное роскошество, не было.
— А почему ты думаешь, что это — мне?
— Потому что он извёл меня вопросами, тёмное ты дерево предпочитаешь или светлое, а бархат красный или синий, а стрелка золотая или серебряная, — засмеялась я.
— И что ты выбрала?
— Про стрелку ты знаешь, а дальше не скажу! Вот перестанешь строить из себя ледяную деву, сама увидишь! А то ты как зыркнешь, так страшнее Валькирии!
— Изолт очень добрая, — улыбнулась Тин. — Только жизнь у нее была непростая.
Так мы не про леди Изолт сейчас. То, что та хорошая, я и без Тин знаю.
— Тин, так ты не сказала, тебе нравится лорд Йарби?
— Мири!!! — и засмеялась: — Поздно уже. Тебе спать не пора?
Вот и весь разговор.
И всё равно — хорошо. Если б не нравился — сказала бы прямо.
В субботу вечером я, в новом цвета лесного мха платье с вышивкой из листьев, танцевала с Аскани контрданс. Фигуры мы разучивали по вечерам в конюшне, а кое-что показала мне Бри. Наверное, я бы путалась и сбивалась, но Ас держал мысленный контакт и подсказывал, какое движение будет следующим. А ещё щурил на меня глаза и просто излучал довольство. И сам был нереально, невообразимо, немыслимо хорош. В своем коричневом гибкий и грациозный, как лесной леопард. Легкие повороты, плавные взмахи рук, касания пальцев к пальцам, вихрь черных волос… Я не думала, что это — так. Мне одновременно и хотелось танцевать с ним ещё и ещё, и прижаться к его груди, запрокинуть голову, глядеть в глаза. Правильно я боялась танцев! «Обаяю, очарую, обольщу… — улыбнулся Ас уголками губ. — Такая прекрасная невеста обязана быть влюбленной».
Низкий звук контрабаса вибрировал в позвоночнике, барабан стучал сердцу в такт, легкомысленные переливы флейты порхали, как бабочки, и было невозможно сосредоточиться и думать о чем-то, кроме того, что видишь. А передо мной были его неотрывно смотрящие тёмные глаза.
«Пойдем ко мне в комнату. У тебя губы, как лепестки дикого шиповника. И ты так часто дышишь… Я хочу тебя хотя бы поцеловать… иначе с ума сойду!»
97 
