Лёгкий, ненавязчивый романчик 
89 
Забыв про все терзания, запрокинула голову и распахнула глаза.
Гроздья, россыпь, мириады светящихся точек, огоньков всех цветов, далеких солнц, прячущихся в дымках лиловых туманностей, рассыпанных в глубине небосвода, несущихся сквозь пространство… Сколько их? Невозможно объять ни разумом, ни взглядом. Нет числа… Бесконечность воочию… И так красиво…
И ещё: здесь и сейчас я — лёгкая, ведь это — Луна, сила тяжести тут — всего одна шестая от привычной. А значит, моего резерва точно хватит на то, чтобы взлететь, воспарить туда, куда тянуло сердце. Тронула свою магию и толчком оторвалась от скалы под ногами, взмывая в звездное небо…
— Тише, там купол, — Шон плыл рядом.
Ну да, конечно, купол. Иначе как бы мы дышали?
Раскинув руки, легла на спину и уставилась в безбрежное небо… оторваться невозможно!
Может быть, если Шон спешит, он оставит меня тут на ночь, а заберет утром?
— Не спешу. Специально выкроил время… Нравится?
Не просто нравится! Я ощущаю себя частью этого, и пусть я — лишь крошечная безымянная песчинка на бесконечном берегу — но и я могу любоваться простором и бескрайней мощью этого звёздного океана. Неужели Шон не чувствует моего восторга? Но, если хочет, могу повторить вслух:
— Да, очень! Спасибо тебе! Я хотела бы остаться тут навсегда!
— А когда захочешь есть?
Чуть не брякнула «никогда не захочу!» и рассмеялась.
Он засмеялся тоже.
— Пошли на другую сторону, покажу планету?
На другую сторону Луны, что ли? Но я не хочу уходить отсюда! Когда я ещё сюда попаду? Ведь, как только я посмотрю на Гелиану, он улетит?
— Улечу. Но не сразу. А вот ты будешь завтра на своей «государственности» носом клевать!
Не боюсь. Мы сейчас как раз проходили судебное производство, которое я уже разобрала с Тин. Так, что и во сне могу отбарабанить эту тему.
— Кстати о законах. Слышала про Тер-Шэррант?
Конечно, слышала. После того как узнала, что сама — дракон, прочла всё, что нашла, об этой южной гористой стране и её крылатых обитателях.
— Ты знаешь, что законодательство у драконов иное, чем у людей?
Да, я помню. Лорд Лин рассказывал. Например, совершеннолетие у драконов наступает в двадцать пять, а не как у нас, в восемнадцать. И там нет тюрем, потому что невозможно удержать в неволе существо, которое само для себя — источник магии, и которое ценит свободу больше жизни. Изгнать — могли. Лишить свободы — никогда.
— А знаешь, какое преступление считается у драконов самым страшным? — Шон был серьезен.
Задумалась. Убийство? Предательство? Вообще, к чему это он?
— Самое страшное злодеяние — когда взрослый дракон совращает недолетку, не успевшего вырастить вторую сущность, потому что тем он убивает магию, ещё не рожденного дракона и навсегда лишает собрата крыльев.
Я повернула голову, встретив пристальный взгляд карих глаз.
— Поняла?
Поняла. То был ответ на вторую часть моей просьбы. Из любопытства я пожелала запретного. И, мало того, с чего я вдруг вообразила, что Шон захотел бы меня поцеловать, даже если бы было можно? Вот я бы стала обниматься, скажем, с Кираном, если б тот возжелал лобзаний в подарок на свой день рождения? Нет. Точно нет. А ведь Кир милый, веселый, симпатичный. Ему любая девчонка будет рада. А я на что похожа? В обычном повседневном виде — на ручку от швабры. А сейчас — прикинула, как должны выглядеть колыхающиеся где-то внизу неподобранные космы — на березовую метлу, связанную криворуким дворником.
Шон, протянув руку, легонько щелкнул меня по носу:
— Пошли смотреть на Гелиану. А потом у меня есть ещё идея!
Хандру смело, как пыль веником. Мы куда-то ещё полетим? Что-то взорвём? Хочу!
— Не, ты — это что-то с чем-то! — засмеялся Шон. — Чайковоробей с замашками орлицы! С тобой забавно!
Чайка? Ой! Неужели?.. Или нет?
Вот думала, что чудеснее неба с яркими звездами, от созерцания которого Шон меня едва оторвал, и быть ничего не может. Но плывущая над головой голубая планета в венке белых завихрений облаков была тоже прекрасна. По-иному, но глаз не отвести…
Я снова взлетела под купол, раскинувшись крестом, стараясь слиться с космосом, впитать и вобрать ту красоту, что видела. Краем глаза заметила, как Шон уселся, а потом улегся, закинув за голову руки и задрав длинные ноги, на стоящий внизу черный диван. И отключилась, растворяясь в том, что видела, постепенно теряя связь с реальностью…
89 
