Последние отзывы

  25  

«Ого! Немудрено, что князь Доминик не боится крестоносцев».

Особенно восхитил Мадленку огромный «огнеплюй» — тяжелая чугунная пушка, выставившая свое рыло в небо. Мадленка поцокала языком и обошла махину кругом. От деда она слышала о таких диковинах, посылающих ядра с порохом на огромное расстояние. Правда, огнеплюи пока очень несовершенны и все норовят взорваться при первом выстреле. Дед говорил, что тут нужна тонкая наука, чтобы разобраться что к чему, а покамест придется обходиться старыми добрыми баллистами и катапультами.

— Ваша милость! — настойчиво произнес чей-то голос не то в третий, не то в тринадцатый раз над ухом у Мадленки.

Мадленка подпрыгнула на месте и резко повернулась к говорившему. Им оказался аккуратный юноша, чистый лицом, с виноватыми добрыми глазами и впалой грудью.

— Вы Михал Краковский? Князь Август велел мне позаботиться о вас. Я Дезидерий, слуга его княжеской милости.

Ага, подумала Мадленка. Знаем мы вашу милость. Разбойник, и ничего более. Надо быть осторожной и держаться начеку; кто его знает, с какой целью он подослал этого Дезидерия. Человек с такой честной физиономией наверняка не может не быть злодеем.

— Дезидерий, — сказал «Михал» вслух, — я давно в дороге.

Намек был понят мгновенно, и минут десять спустя в одной из многочисленных комнат замка Мадленка уписывала превосходный обед. Дезидерий стоял рядом и по знаку Мадленки подносил все новые и новые блюда, дивясь про себя прожорливости княжеского протеже.

— Вы откуда изволили прибыть — из Кракова? — спросил Дезидерий между уткой с яблоками и мясным пирогом.

Вопрос не понравился Мадленке, тем более что она сама не знала, как на него ответить, чтобы не возбудить подозрений.

— Я из монастыря, — коротко сказала она. — А где князь Август?

— Занят.

Мадленка вздохнула и отпила вина, мучительно соображая. Во-первых, следовало отбить у Дезидерия охоту к расспросам; во-вторых, неплохо бы его самого порасспрашивать. В-третьих, в замке происходит непонятно что, и поэтому следовало действовать особенно осмотрительно. Верить же никому нельзя. Взять хотя бы Августа: такой симпатичный отрок, и лицо открытое, располагающее, а вот поди ж ты — напал на крестоносцев, и не исключено, что засада в лесу тоже его рук дело. Откуда только взялась эта самая лже-Мадленка (тут лже-Михал яростно закашлялся), совершенно непонятно.

— Он известит вас, когда вы сможете увидеть князя Доминика, — подал голос верный Дезидерий.

Мадленка решилась.

— Хороший ты человек, Дезидерий, и хозяин твой тоже (Дезидерий согласно наклонил голову), дай ему Бог здоровья и всяческого благополучия, и тебе тоже. Но, наверное, после того, что произошло с матерью Евлалией, и вся эта суматоха, и вот та девушка… Как бишь ее?

— Магдалена Соболевская, — подсказал хлопец услужливо.

— Вот-вот, — поддакнула. Мадленка, дернув щекой, — и эти крестоносцы, которые бесчинствуют, презирая христиан… — Тут Мадленка икнула и прикрыла рот ладонью. — А что произошло все-таки? — спросила она внезапно с преувеличенным любопытством, снижая голос до шепота. — Что, богатство настоятельница с собой везла огромное? Садись, Де-шдерий, да расскажи мне, а то я, признаться, ничегошеньки не понял.

В глазах Дезидерия мелькнуло уважение. «Этот, хоть и с князем, говорят, запанибрата, перед нашим братом не ломается, не чинится», — подумал он и, не заставляя долго себя упрашивать, сел на предложенное место.

Мадленке пришлось вторично выслушать хвалу матери Евлалии, ее благочестию и святости. По слонам Дезидерия, на обратном пути настоятельница обещала заглянуть в замок, чтобы проведать князя Августа, своего крестного сына. Впрочем, никому не было точно известно, когда именно настоятельница должна прибыть, поэтому никто особенно и не беспокоился. Вечером одиннадцатого числа в замок мнился некто Яромир, которого настоятельница послала вперед, собираясь в дорогу. Яромир заготовил па постоялом дворе все для ночлега, но настоятельница так и не появилась. Десятого числа она должна была выехать из Каменок, имения Соболевских, и Яромир, боясь, не случилось ли чего, сел на татарского коня и поскакал кратчайшей дорогой в Каменки. Там ему стало известно, что настоятельница давно уехала, но сын Соболевских, сопровождавший часть дороги свою сестру, которая должна была вступить в монастырь, все еще не вернулся, и родители ужасно волновались. (Мадленка закусила губу.) Яромир напоил и накормил в Каменках коня, после чего во весь опор помчался в замок и дал знать князю, что происходит нечто неладное. Князь Доминик заволновался, — настоятельница была близкой подругой его матери, и он хорошо знал и глубоко почитал ее.

  25