Последние отзывы

  24  

Да уж, это было точно.

«А может, они шутят? — мелькнула в мозгу Мадленки спасительная мысль. — Узнали, что я не я — что я Мадленка — шутят — это шутка — это…» Но она поглядела в лицо верховому, поглядела на серьезный профиль юноши, ехавшего бок о бок с ней. Нет, эти не шутили. Тогда что? Что? Что? «Господи, дай мне сил».

— А хлопец-то побледнел даже, — молвил участливо верховой, поглядев в лицо сникшей Мадленке.

— Ужасное злодеяние, — молвила Мадленка, еле ворочая языком. — Мать Евлалия… я слышал о ней…

— Да, — подхватил другой (тот, кого Мадленка боднула лбом в лицо), — мы тоже хорошо ее знали. Она же совсем недавно гостила у князя, с матерью его была, когда та умирала. Упокой, господи, ее душу, — и всадник набожно перекрестился.

«Но я? Мне-то что делать? — думала бедная Мадленка. — Кто я? Где я?»

От таких мыслей в пору было сойти с ума.

— Значит, это все крестоносцы, — пробормотала она.

— Да. Панна Соболевская их очень хорошо разглядела. Налетели тучей, перебили всех и умчались.

— А князь что говорит?

— Что? Что крестоносцам плохо будет. Попался нам тут недавно один, без пропускного свидетельства ехал. Князь за него выкуп затребовал, да, видно, зря. Казнить его надо было прилюдно, чтобы прочим неповадно было, — так я считаю.

«Но крестоносцы-то тут ни при чем».

Мадленка встряхнулась. Они подъезжали к замку, и она внезапно ощутила прилив сил.

«Все это ложь. Паутина лжи, детище лукавого. Но я разорву ее. Во имя всего, что мне дорого; и бог не оставит меня. Не для того он провел меня через кровь близких и смертельные опасности к этому месту».

Мадленка спешилась во дворе, и подбежавший слуга вмиг принял лошадь.

— Эй, Михал! — крикнул веснушчатый. — Далеко не уходи, я доложу о тебе князю и скажу, когда он сможет тебя видеть.

— Благодарствую, — чинно ответствовала Мадленка. Потом, спохватившись, продолжала: — Простите великодушно, запамятовал ваше имя, любезный господин.

В светлых глазах юноша мелькнули искорки.

— А ты его и не спрашивал, — отозвался он весело. — Я Август, князь Август Яворский, племянник Доминика.

Это было уже слишком. Бедной Мадленке почудилось, что земля уходит у нее из-под ног. Она всплеснула руками и стремительно бросилась бежать, пока не скрылась за углом.

— Эк живот-то схватило у бедняги, — посочувствовал усатый верховой.

Глава девятая,

в которой Мадленка лакомится пирогом

Верховой не ошибся: целью Мадленки был именно нужник.

Нос (то есть запах) привел лже-Михала к укромной будке, лепившейся на некотором отдалении от жилых строений. Оттуда как раз выходил какой-то паж с физиономией, на которой большими буквами было написано невиданное блаженство. Мадленка юркнула мимо него в заветное убежище и прикрыла дверь.

Сам нужник, то есть, так сказать, его сердце, представлял из себя длинную яму, поперек которой были зачем-то проложены доски. О том, как здесь пахло, наверное, лучше умолчать. Впрочем, в данную минуту нужник Мадленку не интересовал.

Девушка распустила веревку, поддерживающую штаны вместо пояса, поглядела внутрь и для верности даже пощупала. Она подозревала, что бог сыграл с ней скверную шутку и в отместку за то, что она вопреки естеству переоделась в мужскую одежду, превратил ее в мальчика. Тогда бы хоть как-то объяснилось появление второй панночки Соболевской, которой первая, то есть подлинная Мадленка, попросту перестала быть. Мадленка знала, что в воле божией совершать и не такие чудеса.

К своему неимоверному облегчению, она обнаружила, что со вчерашнего дня ничего не переменилось, что она по-прежнему девочка, а не мальчик, хоть и зовет себя Михалом. Тут Мадленка напоролась на острие одной из двух стрел, которые по-прежнему таскала под курткой, и чуть не вскрикнула. Вдобавок она внезапно почувствовала, что в будке темно, неуютно и амбре как-то не того-с, так что лучше убраться отсюда, да поскорее. В дверь уже ломились страждущие, и Мадленка, наскоро заправившись, уступила им место.

«Я — это я. Я — это Мадленка Соболевская. А та, другая — самозванка, и я ее разоблачу».

С такими мыслями Мадленка отправилась в прогулку по замку князя Доминика. Сам замок оказался огромен, хотя более раскинулся вширь, чем ввысь. Две стены укреплений и ров, заполненный зеленоватой водой, делали его, на взгляд Мадленки, совершенно неприступным.

  24