Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
17 
— А-а, черт бы вас побрал, Келсо, — буркнула Велма. Профессор Аксенов поднял глаза от своих бумаг ипрекратил монотонное гудение. Келсо почувствовал усиленную динамиками гулкую тишину и то, как присутствующие, словно некий огромный зверь, повернулись в едином порыве и стали смотреть ему вслед. Казалось, этому не будет конца — во всяком случае, так продолжалось, пока он не добрался до выхода из зала. И только когда Келсо прошел под мраморным взглядом Ленина и очутился в пустынном коридоре, монотонное гудение возобновилось.
Келсо сел на стульчак в уборной на первом этаже бывшего Института марксизма-ленинизма и открыл свою сумку. Там лежали орудия его профессии: желтый блокнот, карандаши, резинка, маленький швейцарский армейский нож, пакет с проспектами от организаторов симпозиума, словарь, уличная карта Москвы, магнитофон и записная книжка со старыми номерами телефонов, напоминавшими об утраченных контактах, бывших приятельницах, о прежней жизни.
Что-то в рассказанной стариком истории было ему знакомо, но Келсо не мог вспомнить, что именно. Он взял магнитофон, включил «rewind», дал ленте прокрутиться и нажал на «play». Поднес микрофончик к уху и стал слушать жестяной голос Рапавы:
«А спальня товарища Сталина была спальней рядового человека. Я тебе прямо скажу: он всегда был одним из нас...»
Перемотка. Пуск.
«И выглядел он, парень, очень странно: был почему-то в одних носках, а блестящие новые ботинки держал под мышкой...»
Перемотка. Пуск.
«... Знаешь, что такое Ближняя, парень?..»
«... Ближняя, парень?..»
«... Ближняя...»
2
В московском воздухе пахло Азией — пылью, копотью и восточными пряностями, дешевым бензином, черным табаком, потом. Келсо вышел из института и поднял воротник плаща. Он направился по мостовой в рытвинах, обходя замерзшие лужи, удерживаясь от желания помахать угрюмой толпе — это могли счесть «западной провокацией».
Улица шла под уклон на юг, к центру города. Каждый второй дом был в лесах. Рядом с Келсо по металлическому желобу с грохотом пролетел мусор и фонтаном пыли осел на землю. Келсо миновал сомнительное казино, о существовании которого оповещала лишь вывеска с нарисованной на ней парой игральных костей. Меховой магазин. Магазин, торгующий исключительно итальянской обувью. За пару мокасин ручной работы любому из демонстрантов пришлось бы отдать месячную зарплату, и Келсо посочувствовал им. На ум пришла цитата из Ивлина Во, которую он не раз использовал, говоря о России: «Существование империи часто является бедой для людей; ее распад — всегда».
Спустившись с холма, Келсо повернул направо, навстречу ветру. Снегопад прекратился, но холодный ветер дул неумолимо. Он видел согнутые фигурки, шагавшие по другой стороне улицы под красной каменной стеной Кремля, — золотые купола церквей, вздымавшиеся над нею, казались огромными метеорологическими зондами.
Здание, куда он направлялся, находилось впереди. Подобно Институту марксизма-ленинизма, Библиотека имени Ленина тоже была переименована. Теперь она называлась Российской государственной библиотекой, но все по-прежнему называли ее Ленинкой. Келсо прошел через знакомые тройные двери, отдал сумку и плащ гардеробщице, затем показал вооруженному охраннику в стеклянной будке свой старый читательский билет.
Он расписался в регистрационной книге и поставил время. Десять часов одиннадцать минут.
Ленинка не была компьютеризована, поэтому сорок миллионов названий все еще оставались на карточках. Наверху широкой каменной лестницы под сводчатым потолком находилась картотека — море деревянных ящиков, и Келсо, как много лет назад, стал пробираться среди них, выдвигая то один ящик, то другой, просматривая знакомые названия. Ему нужен Радзинский, и вторая часть второй книги Волкогонова, и Хрущев, и Аллилуева. На карточках с двумя последними наименованиями стояла буква «с», это означало, что они находились в спецхране до 1991 года. Сколько названий он может выписать? Кажется, пять? Под конец Келсо решил взять еще беседы Чуева с отошедшим от дел Молотовым. Затем он отнес требования на выдачу и проследил, как их положили в металлический цилиндр и спустили по пневматической трубе в нижние этажи Ленинки.
— Сколько сегодня придется ждать?
Сотрудница пожала плечами: как знать?
— Час?
Она снова пожала плечами.
17 
