10

Тот, кто хоть раз приглашал даму на свидание, знает: самое сложное придумать, чем ее развлечь. Родион столкнулся с двумя бедами сразу. Первое свидание может стать и последним, если Софье Петровне будет скучно. Угадать вкусы девушки, так мало зная ее, – задачка похлеще обнаружения законов мироздания. Чиновник полиции с ужасом понял, что понятия не имеет, как доставить барышне удовольствие. Невинное, разумеется, и без всяких грязных смешочков, пожалуйста...

Нельзя же примитивно гулять по Невскому или в парке прохлаждаться, к тому же, барышня может не захотеть афишировать их знакомство. Оставалось выбрать развлечение из тех, что предоставляла столица. Выбор был велик, но сложен.

Например, открылся музей-паноптикум. Среди прочих тысячи забавных новостей в нем показывали мальчика-великана Карла Ульбрихта. Двенадцати лет отроду, он весил уже четыреста фунтов и достиг роста двух аршин четырнадцати вершков. Также там были представлены русские лилипуты, укротительница змей г-жа Башкирова и анатомическое отделение, в которое пускали только взрослых. Вход стоил тридцать копеек, а для дам – и вовсе гривенник. Прикинув, как небесная Софья Петровна будет пугаться всякой гадости, которую демонстрировали на потребу невзыскательной публики, от этой идеи Родион отказался. Лучше уж в кунсткамеру сводить.

Далее по списку следовал ресторан. Уж если приглашать барышню на первое свидание, то не в какой-нибудь трактир, где чего доброго случится безобразие, а к самому Палкину. В этом знаменитом заведении сегодня вечером обещали приличный обед. Предполагались: суп-крем «де воляй», «студень царская» из стерлядей, филе «Ришелье» под соусом перегю, жаркое из фазанов и мелкой дичи, а на сладкое – парфе б la Соловьев. Прием блюд услаждала игра струнного оркестра лейб-гвардии Преображенского полка под управление капельмейстера. Стоил такой обед на две персоны чрезвычайно дорого: пять рублей. Родион и от этого решил воздержаться потому, что к обеду полагалось неограниченное количество водки. Он хоть знал меру, но мало ли что, все же первое свидание, а тут – водка. Рюмка-другая пролетит, и не заметишь. А что подумает барышня? Подумает: пьет чиновник полиции, как лошадь, нечего с ним водиться.

Оставались развлечения духовного порядка, например концерты и спектакли. Но в этом лесу Родион плутал, как беспомощный козленок. Не то, чтобы он совсем не отличал оперу от драматического театра, а их обоих от варьете, но проку в них не видел никакого, а потому не интересовался. Правда, слышал, что в столицу приехал с гастролью замечательный негр, имевший бешеный успех у публики. Соль номера была в том, что негр пел, под конец чихал, и из носа вылетали настоящие искры. Но зажгут ли эти искры нужный костер в сердце Софьи Петровны? Грызли сомнения.

И тут на глаза замученному юноше попался газетный заголовок: сегодня вечером знаменитому и непобедимому борцу Моору, которого величали не иначе, как «Еруслан Лазаревич XIX века», между прочим, бросал наглый вызов некий Робине. Вызов был составлен в грубой форме, на кону стояло пятьсот рублей, а потому зрелище обещало быть чрезвычайным. Судьба свидания была решена. И как раз вовремя.

Чиновник Матько, хитро смежив глазки, сообщил, что господина коллежского секретаря просят к телефону приятная дама. Ангельский голос, как показалось разгоряченному юноше, выяснил: нет ли у Родиона Георгиевича срочных дел или обязательств, и будет ли ему удобно... Родион чуть копытом не бил от нетерпения, хорошо, что копыт от природы не досталось, и сдержанным тоном сказал, что им можно распоряжаться, как будет угодно. А Софье Петровне было угодно, чтобы кавалер забрал ее от Соколова.

В панике Родион стал лихорадочно соображать: полагаются ли конфеты или цветы на первом свидании, потом плюнул, в спешке прошелся платяной щеткой по местам, которые достал, и кинулся за извозчиком.

Из парадного подъезда меблированных комнат выпорхнула на Невский такая красавица, что у Родиона дух перехватило. «Неужели эта роскошная дама будет со мной на свидании?» – остатками мозгов подумал он. И свихнулся окончательно. И было от чего.

Софья Петровна постаралась. Она предстала в костюме из плиссированного газа цвета «маис» на чехлах из тафты того же цвета, широкая юбка-клош без всякой отделки и корсаж, надеваемый вниз, перед его свободно задрапирован белым, широким кружевом, образующим на спине род берта, и ниспадающий на рукава в стиле «жокей». Пышные, короткие рукава-ballon были украшены изящными бантами из черного атласа на плечах и у локтя. Талию схватывал черный атласный кушак, воротник-рюш из черного газа, отделан вместо шу – пунцовым маком. Длинные белые перчатки и большая шляпа из соломы, отделанная плиссированным газом цвета «крем», с пунцовым маком и зеленью. Изящный зонтик из шелкового газа цвета «маис» завершал впечатление. Есть от чего задохнуться, не правда ли...

  56