Последние отзывы

  60  

— Да.

Они пошли в первую попавшуюся забегаловку и осели там, заказав бутылку шотландского виски. Дэн решительно был настроен утопить свое горе в алкоголе, и никто не сможет его остановить. Впрочем, никто и не пытался, а Жак даже содействовал этому.

— Ты ведь понял, что я тебе хотел сказать, Дэн? — спросил Жак, когда они дернули, наверное, по седьмому стакану. — Ты не должен упускать эту девушку.

— Зачем ты мне это говоришь? — проскрипел Дэн, смотря сквозь янтарную жидкость на дно стакана. Там тоже была Брук.

— Так хватит пить и пошли домой. Свою досаду по поводу ее отъезда ты уже залил.

— Слишком поздно, мой друг, слишком поздно. — Дэн опрокинул в себя содержимое стакана и сморщился. — Брук больше нет…

— Она же не умерла, ты всего лишь позволил ей улететь.

— Ты не понял. Я не позволил, я ей велел лететь. Я почти приказал ей убираться из моей жизни. А это равнозначно тому, что она потеряна для меня. Навсегда…

— Ты кретин, — беззлобно сказал Жак.

— Я знаю, — согласился Дэн. — Знаешь, Брук назвала тебя язвой. Можешь себе представить?

— Могу, — согласился в свою очередь Жак и засмеялся. — Наметанный глаз у чертовки, у твоей Брук.

— Она не моя. Она вернется в Штаты и найдет себе парня по вкусу. Заведет детишек и будет счастлива до конца дней своих… — Дэн снова плеснул себе в стакан и выпил, чтобы смыть горечь от этих слов. Но виски не помогло, и ему стало только хуже.

— Когда-то и я так думал. Я решил, что не подхожу девушке, с которой встречался, и точно так же отослал ее домой.

— И?

— Она уехала, вышла замуж…

— И была счастлива до конца дней своих…

— Нет, она так и не смогла разлюбить меня… а я ее. Я понял, как ошибался, и захотел все вернуть. Мы встретились. А этим же вечером, когда она заявила мужу, что уходит, он убил ее в припадке ревности.

— Вот в чем дело… — пробормотал Дэн, отводя глаза от белого лица Жака.

Чем больше тот пил, тем трезвее казался. Никакой алкоголь не сможет заглушить такую боль!

— Это я виноват, виноват с самого начала. Я больше не могу позволить себе причинить кому-то боль…

— Поэтому ты и стал циником и язвой — отпугиваешь всех от себя…

Жан посмотрел на Дэна и не ответил. И так все было ясно.

— Ладно, пошли.

Дэн поднялся, и приятели, слегка покачиваясь, направились к выходу.

Они бросили машину на стоянке и вызвали такси. Дэн чувствовал отупение, которое, впрочем, не избавило его от саднящей боли внутри. Тяжело топая, они с Жаком стали подниматься на свой этаж, а перед своей дверью Дэн замер, во все глаза глядя на стоящую перед ним Брук. Он моргнул, но Брук не исчезла. Он был так пьян, что не мог поверить в то, что это действительно Брук, что она осталась и вернулась к нему.

— О-ля-ля, — сказал Жак. — Извините, мне в другую сторону.

С завидной скоростью он скрылся за дверью своей квартиры. А Дэн остался стоять. Брук поджала губы, и Дэн едва не хихикнул, потому что эта сцена напомнила ему сюжет старого анекдота, когда муж приходит домой на бровях…

— Что ты здесь делаешь? — промямлил он.

— Не хочешь впустить меня в дом? — холодно поинтересовалась Брук. — Я жду тебя здесь уже пару часов.

— Конечно. Прости… — Дэн с трудом отпер дверь и посторонился.

Брук прошла мимо него, включила свет и сняла плащ. Он вошел следом за ней, закрыл дверь, отрезая доступ возможным свидетелям сцены, которая сейчас непременно будет, и Брук повернулась к нему.

— Где ты был?!

— Мы с Жаком… — пробормотал Дэн, невольно дыхнув на Брук. Она поморщилась и помахала ладонью перед носом, разгоняя алкогольное амбре. — Что ты здесь делаешь? — спросил Дэн. По всему выходило, что Брук должна быть уже в Бостоне, а вовсе не в его квартире.

— Да ты и пьян к тому же!

— Брук, но ты же улетела…

— Хватит, Дэн. Ты больше не можешь мне указывать, что делать!

— Почему? — поинтересовался он.

— Я больше не твоя подопечная! — заявила Брук, уперев руки в бока.

Он ничего не понимал. При чем тут это и почему в голосе Брук явственно звучат обвинительные нотки?

— Ну и что? — осторожно поинтересовался Дэн.

Осторожность тут не помешает, поскольку он уже знал, что за адское пламя скрывается под этой ангельской внешностью.

— А то, что теперь я могу делать все, что мне заблагорассудится: ходить по магазинам, лететь в Бостон или остаться здесь! Но ты… ты хорош! Едва я за порог, как ты тут же пустился во все тяжкие! Наверняка сначала бросился к ней, а потом на радостях напился в какой-нибудь забегаловке!

  60