Глава пятая

Юрий зло чертыхнулся. Модель буровой установки, созданная им на мониторе компьютера, вела себя по меньшей мере странно. Вместо того, чтобы показать, как она будет вести себя в условиях вечной мерзлоты с новым, более мощным двигателем, она явно возомнила себя изящной балериной и лихо подпрыгивала, делая неприличные антраша.

Опять он сделал ошибку в расчетах, или запятую лишнюю нарисовал, или нолик не там поставил. Он прикрыл глаза, протянул руку, взял стоявшую на столе бутылку теплой мерзкой минералки, глотнул и чуть не выплюнул ее на тусклый пол. Подозвал лаборанта:

– Гоша, проверь расчеты, а? Где-то я портачнул, и не могу понять, где.

Григорий, долговязый покладистый парень, взял протянутую ему дискету и с сочувствием посмотрел на замученного шефа.

– Вам отдохнуть бы надо, Юрий Евгеньевич, – и не удержался, чтобы не продемонстрировать свое понимание причины немочи босса: – И желательно одному.

Бобров сурово посмотрел на парня, но тот уже ушел, посвистывая и всем своим видом выражая удовольствие от жизни. Юрий с нескрываемой завистью посмотрел ему вслед. Если бы он мог так же беззаботно свистеть…

Он не ушел от Инги, как первоначально намеревался. Женщина ему всё равно нужна, он же нормальный мужик, а тратить силы на поиски новой любовницы было элементарно лень. Да и где гарантия, что следующая окажется лучше Инги?

Но жить стало тоскливо. Не хотелось абсолютно ничего. Может быть, это просто депрессия? Хотя он и знал, что существует такая болезнь, но она всегда казалась ему оскорбительной и надуманной спутницей слабых, психически неуравновешенных людей, и к нему никакого отношения не имеющей.

Но что же тогда с ним? Все ласки Инги отвергал под предлогом крайней усталости, не замечая ее обеспокоенных глаз. Стараясь ему помочь, она купила дорогие поливитамины, которые он исправно глотал, но которые ни на грош не помогали. Он подозревал, что нужно менять свою жизнь, но как? Чувствовал себя как увязшая в тягучем сладком меде пчела, не имевшая сил вырваться на свободу.

Посмотрев на часы, оторвался от монитора с пляшущей буровой и резко встал. Сделал два-три наклона, от которых кровь резвее побежала по жилам и позвонил Пашке.

– Дружище, куда идешь на обед?

– Думал в нашу столовую, если у тебя нет другого предложения.

У него было другое предложение, и через полчаса они сидели в кафе на углу, поглощая борщ по-украински и поглядывая по сторонам. Пашка, как обычно, обряженный в нелепую ярко-розовую рубашку, но при черном галстуке, недовольно бурчал:

– В нашей столовке и то гораздо вкуснее и дешевле!

Этим заявлением изрядно развеселил спутника.

– У тебя что, денег нет?

Это предположение было по меньшей мере странным, поскольку Павел, будучи всего-навсего ведущим специалистом, получал не меньше его, начальника лаборатории, только за то, что был племянником директора института и сыном управляющего нефтяной компании, под крылом которой существовал их НИИ.

Придирчиво разглядывая выловленный им из тарелки жилистый кусок мяса, Пашка наставительно произнес:

– Важен принцип, мой дорогой!

Расплатившись с официанткой, причем Павел не преминул недовольно попенять ей на низкое качество поданной им еды, вышли на улицу. Октябрь был вполне обычный: с мелким противным дождем, слякотью и той особой промозглостью, что возможна только осенью.

Медленно отправились к виднеющемуся невдалеке коричневому зданию НИИ. Павел молча курил, и Юрий завистливо следил за его рукой с сигаретой. Может, плюнуть на собственные убеждения и влиться в дружные ряды наркоманов-табакокурильщиков?

Тут Пашка замер, заметив кого-то в конце улицы, и восхищенно зацокал языком:

– Вот это краля! Блеск!

Юрий невольно посмотрел в ту же сторону и тоже присвистнул. Навстречу шла чрезвычайно милая девушка, он бы даже сказал, солнечная. В симпатичной кремовой курточке, в кремовой же шляпке, она улыбалась так светло и радостно, что от ее улыбки всем прохожим становилось веселее, и они отвечали ей такими же доброжелательными улыбками.

  57