121 
Можно было уйти в другую комнату, но он боялся, что, если прервется физическая связь с Сашей, все умные мысли исчезнут. Устроившись рядом с ней, старясь шуметь как можно меньше, записал всё, что надумал, в отдельный файл, и взглянул на часы.
Был уже девятый час. Ночь прошла, он вовсе не спал, но чувствовал себя свежим и бодрым. Когда Саша открыла глаза, он сидел рядом и смотрел на нее, будто стремясь запомнить каждый миг. Нервно вздрогнув, она панически попыталась вспомнить, сняла или нет вчера вечером косметику с лица и боясь, что тушь размазалась по щекам. Но, похоже, это его вовсе не беспокоило. Он снова нырнул к ней под одеяло, и всё повторилось снова.
В двенадцать часов, наскоро перекусив, они ехали по шоссе по направлению к даче, обсуждая планы на будущее. Юрий радовался, что не успел купить двухкомнатную квартиру. Гораздо проще обменять с доплатой их квартиру на четырехкомнатную.
А если повезет, можно замахнуться и на пяти. Саша не поощряла, но и не возражала против этих наполеоновских планов. Когда он рассказал ей о своем намерении защитить на следующий год докторскую диссертацию, она сдержанно его похвалила, но эта скромная похвала прозвучала для него громкими фанфарами.
Приехав на дачу, он несколько помедлил, боясь встретиться с осуждающими взглядами теперь уже не бывших родственников, но Николай Иванович дружески хлопнул его по плечу, и он успокоился. В воскресенье, увозя домой свою семью, Юрий хозяйственно рассуждал о возможности покупки для их семьи такой же дачи неподалеку. Саша снова промолчала, не слишком надеясь на стабильность их возобновленных отношений.
В понедельник он проснулся гораздо раньше Саши от нестерпимого напряжения в паху. Казалось, что вожделение никогда его не оставит. По сути, он почти не дал ей спать, и вот опять жаждет ее так, будто и не ласкал всю ночь напролет.
Посмотрев на часы, решил, что вполне всё успеет и мягко коснулся рукой шелковистой груди. Саша недоуменно открыла глаза, и он, пробормотав: Доброе утро, милая! – прижался к ее губам.
Она не возражала, но и не поощряла. Он горячо целовал ее чуть солоноватую кожу и не мог насытиться. Наконец последние содрогания затихли, и тут резко зазвонил будильник. Юрий быстро прихлопнул его, не давая Саше встать.
– Полежи немного, я сам!
Он помнил, что по утрам Саша не любила завтракать плотно и, метнувшись на кухню, нашел в холодильнике упаковку йогурта. Но, когда он прибежал с ней в спальню, Саша уже плескалась под душем, смывая его ласки. Это его почему-то несколько обидело. Когда она вышла, он ждал ее на кухне. Но она сразу отправилась в детскую, будить дочь. Юрий перехватил ее по дороге, убеждая сначала перекусить.
– Саша, времени еще вагон – я вас отвезу, не волнуйся!
Чувствующая после полубессонной ночи сильное утомление, Саша послушно пошла на кухню, предоставив Юрию самому будить дочь. Удивившись появлению отца, Аня проснулась сразу и оделась без возражений. Он ей помогал, стараясь, чтобы получилось поскорее.
Девочка спросила хрипловатым со сна голоском:
– А почему ты меня одеваешь? Я же уже большая и сама умею одеваться.
Вспомнив замечания, которые он прежде постоянно делал жене, Юрий невольно сконфузился. Хорошо, что в те времена дочь была слишком маленькой и не помнит его ворчания.
– Просто мне приятно тебе помогать. А одеваться ты можешь сама, конечно.
Пришли на кухню. Саша, с трудом приканчивая не лезший в горло йогурт, ответила на вопрос:
– Анюта по утрам ничего дома не ест. Ее сразу в садике кормят. Специально просят, чтобы родители ничего детям не давали, они потом едят плохо.
Юрий запомнил это правило, и они поехали на работу. По дороге забросил дочку в садик, потом отвез на работу Сашу, хотя она просила высадить ее на остановке автобуса, но он отказался. И только потом приехал в институт, насвистывая по дороге приятный мотивчик. На душе было удивительно светло, тяжесть и раздвоение, мучившие его вот уже пять лет, исчезли. Он знал, что всё делает правильно.
Повстречавшийся по дороге Пашка взглянул на его блаженное лицо и всё понял. Постарался испортить настроение:
– Слушай, дружище, я где-то у Саши свой пояс посеял, коричневый такой, из крокодильей кожи, ты не мог бы его поискать?
Но замутить блаженство Юрия ему не удалось. Тот только фыркнул и небрежно пообещал:
– Конечно, конечно! Как-нибудь. – Обошел его, как безгласный фонарный столб и, всё так же счастливо насвистывая, прошел в свою лабораторию.
121 
