21 
Он был такой прочный. Из ветреного мальчишки он превратился в удивительно крепкого, надежного мужчину. Без лишних вопросов он давал ей именно то, что ей сейчас было нужно. Ни больше, ни меньше. Закрыв глаза, она думала о том, как просто — до ужаса просто было бы влюбиться в него заново.
— Как ты себя чувствуешь? Лучше?
Лучше или нет — она не знала, но то, что чувствовала, — это несомненно. Гипнотические поглаживания по спине, ровный ритм его сердца. Она подняла голову и взглянула в его глаза. В них было понимание и сила, приобретенная в ее отсутствие.
— Я никак не пойму: ты изменился или нет?
— И да и нет. — Ее запах проникал ему в самые печенки. — Я рад, что ты вернулась.
— Я не хотела, — вздохнула Ванесса. — Я боялась снова встречаться с тобой. Сегодня я разозлилась на тебя, потому что ты заставил меня вспомнить прошлое, которого я, по правде говоря, так и не смогла забыть.
Он был не в состоянии далее выносить ее взгляд. Еще пять секунд — и он забудет, что она приехала сюда за дружеской поддержкой.
— Ван… тебе надо серьезно поговорить с матерью. Давай я отвезу тебя домой.
— Я не хочу сегодня к ней возвращаться. — Ее слова эхом отдались у него в голове. Она помолчала, крепко сжав губы, а затем продолжила: — Позволь мне остаться у тебя.
Он нарочито медленно опустил руки ей на плечи и сделал шаг назад.
— Это не самая лучшая идея.
Увидев, как ее губы капризно надуваются, он едва не застонал.
— Всего пару часов назад ты был противоположного мнения. — Она сбросила его руки со своих плеч и отвернулась. — Понятно: ты по-прежнему много говоришь и мало делаешь.
Он рывком заставил ее повернуться, и угрозы готовы были сорваться с языка, но под ее взглядом весь его пылающий гнев мгновенно погас.
— Умеешь ты это, — только и оставалось сказать ему.
Она склонила голову набок:
— Беру с тебя пример.
— Негодница.
Она откинула голову и с вызовом уставилась на него, а у него промелькнуло желание схватить ее за горло и задушить.
— Вот как затащу тебя сейчас наверх, так ты узнаешь, почем фунт лиха.
В ответ она ощутила волнующую смесь тревоги и любопытства — интересно, на что же это будет похоже? Не этого ли ей хотелось отведать с первого момента их встречи? Может быть, настало время для безрассудных поступков?
— А ну-ка, попробуй.
Он томился от желания, глядя, как она смотрит на него из-под полуопущенных век, вскинув голову и надув мягкие губы. Он знал, каково это будет. Черт бы ее побрал. Напрасно он так долго гнал от себя эти картины — теперь они с небывалой четкостью возникли в его мозгу. Он отшатнулся, сопротивляясь ее притяжению.
— Ты напрашиваешься, Ван.
— Если ты меня не хочешь, то почему….
— Ты знаешь, что хочу! — рявкнул он и отвернулся. — Черт побери, я всегда тебя хотел! С тобой я снова чувствую себя восемнадцатилетним юнцом. — Он схватил банку пива и сделал жадный глоток! — Не приближайся ко мне. Ложись спать наверху на моей кровати, а я устроюсь тут — у меня есть спальный мешок.
— Но почему?
— Сейчас не время. — Он прикончил пиво и швырнул пустую банку в гулкий железный ящик. — Это будет плохой старт для начала отношений. Сегодня ты не в том настроении. Ты расстроена и злишься на свою мать. Короче, я не хочу, чтобы все выглядело так, будто я воспользовался ситуацией.
Ей нечего было возразить. Она и вправду пребывала в расстроенных чувствах.
— Нам всегда что-то мешало.
— Ничего, настанет наше время. А сейчас иди наверх. Вот, черт возьми, какой я благородный.
— Да, жаль, но это так.
— А мне-то как жаль, — пожаловался он, потирая затылок.
— Нет, я не имею в виду эту ситуацию. Тут ты совершенно прав. Это просто напомнило мне, как я в тебя влюбилась. И почему.
Прижав руку к своему томящемуся нутру, он мрачно смотрел, как она поднимается по лестнице, и бормотал:
— Вот спасибо тебе, теперь я точно не усну.
Ванесса лежала в кровати Брэди под его одеялом. В ногах у нее, тихо посапывая, спал Конг. Ванесса не спала. Она лежала, глядя в густую темноту, какая бывает ночью только за городом.
А что, если бы он согласился? Отчасти ей этого хотелось. Разве все эти годы она не ждала тех чувств, которые только он мог ей дать? И все же с ее стороны предлагать себя ему было безрассудно, опрометчиво, это противоречило инстинкту самосохранения.
21 
