Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
56 
Недаром Келецкого высоко ценили те, кто заправлял всем контрабандным оборотом юга России. У молодого человека были все задатки талантливого контрабандиста. Ему хватало и ловкости, и фантазии, и коммерческой хватки. Но этими качествами обладали многие. А вот личное обаяние, хорошее воспитание и образование, умение общаться с людьми самых разных классов и общественных положений – вот это выделяло Келецкого. Ведь контрабандисты имеют дело и со знатью, и с самыми отъявленными преступниками. Келецкий, как никто другой, умел быть на равной ноге с первыми, и он же прекрасно ладил с самыми мрачными уголовниками. Как ни странно, они его уважали и побаивались. Именно в этой среде он нашел людей, которые стали ему преданными компаньонами.
Началось все со случайного разговора в трактире. Келецкий должен был встретиться здесь с владельцем баркаса и договориться с ним о ночном рейсе. Дело в том, что в грузовой порт прибыл пароход с нелегальной партией лионского шелка. Виктору уже приходилось руководить тайной разгрузкой пароходов, но совсем недавно его обычный компаньон-лодочник угодил по пьяной драке в каталажку. Пришлось искать другого перевозчика. В этот трактир Келецкого привел человек по имени Степан, которого в бандитских кругах побаивались даже его сообщники. Но Виктор с ним был в хороших отношениях. Они расположились на втором этаже, у самого деревянного барьера, откуда хорошо просматривался весь зал. Был полдень, трактир еще пустовал, половые полусонно двигались у столиков со считаными посетителями. Степан огрызком карандаша что-то черкал на листке бумаги, Келецкого это раздражало, он пару раз одернул его:
– Смотри, не пропусти нужного человека!
Первый раз Степан только мотнул головой, второй раз усмехнулся:
– Не боись, не пропущу… Погляди-ка.
И протянул Виктору бумагу. Тот глянул и не удержался от удивленного возгласа: совершенно мастерски был выполнен его собственный портрет. Пойман живой поворот головы, недовольное выражение лица, даже светотень положена профессионально.
– Ого, Степан, да ты настоящий художник! Похоже, учился этому делу?
Лицо его мрачного соседа смягчилось, взгляд посветлел от похвалы.
– Учился, – кивнул он согласно. – Я с самого детства малевал все, что попадалось, – углем, мелом, карандашами тоже. Вот меня и отдали в ученики к граверу. Он меня хорошо учил, и своему делу, и живописи, говорил, что у меня дар особый… Да, я мог бы стать знатным мастером, если бы не беда с Анисьей…
Келецкий знал трагическую историю Степана: у него была невеста, которую убили бандиты. Молодая женщина к тому же была беременна… Степан сам нашел убийц и жестоко расправился с ними – в живых не оставил. За это и пошел в тюрьму, а там и сам не заметил, как стал одним из таких же бандитов. Но Келецкому и раньше казалось, что этот человек тяготится своей жизнью. Степан между тем, помолчав, продолжил:
– Это ты верно сказал, что я – мастер. Я ведь все могу – любой документ подделаю так, что никто не отличит.
В уме Келецкого блеснула, как вспышка, мысль, но он еще и сам не понял ее значения. Просто полюбопытствовал:
– А деньги ты смог бы подделывать? Банкноты, например, ценные бумаги? Ты ведь учился на гравера?
Степан усмехнулся:
– Этого я не пробовал! Но, думаю, дело не хитрое… Смог бы!.. Гляди-ка, вон наш человек идет!
Весь оставшийся день и всю ночь, даже когда он руководил выгрузкой с баркаса на подводу тяжелых штук шелка, Виктор неотступно думал о Степане, о его словах… Подделывать деньги! То бишь стать фальшивомонетчиком… Да ведь это и есть то самое дело, которое он искал, о котором мечтал! По-настоящему денежное дело! Келецкий даже улыбнулся, подумав о том, что оно «денежное» и в прямом, и в переносном смысле.
Он предложил Степану войти с ним в долю, и тот сразу согласился. Работа в тайной мастерской – дело скрытное, уединенное, как раз такое Степану и нужно. Любимое занятие вдали от людей, в одиночестве…
Виктор развил бурную деятельность, которая, впрочем, оставалась неизвестной его коллегам-контрабандистам. Он искал место под свою «фабрику», оборудование, людей. А на ловца, как говорится, и зверь бежит. В один из поздних вечеров, на квартире его подруги Наташи, которая официально зарабатывала себе на жизнь шитьем, а неофициально – кое-чем еще, раздался быстрый стук в двери. Она открыла, и в комнату вошел, а скорее, ворвался высокий, молодой мужчина в странной одежде.
56 
