Последние отзывы

  26  

Тело найдено у железнодорожной насыпи четыре дня назад: то ли уже мертвую сбросили с поезда, то ли зарезали на месте. На теле несколько колотых ран и кровоподтеки. Ни вещей, ни документов рядом не обнаружено. Местные менты направили тело в судебный морг, там дактилоскопировали труп и поместили в так называемое хранилище, постройку на задах городской больницы. Морозильных камер в морге нет, а завтра обещали повышение температуры. Измайлов уничтожит карточку дактилоскопического учета, завтра составят акт, что труп кремирован, так как он не подлежит длительному хранению из-за жары. Неопознанные трупы сжигать запрещено, но из любого правила бывают исключения.

– Этот козырь я держал в рукаве до случая, – сказал Радченко. – Но теперь ждать нельзя. В половине первого ночи встретимся на берегу Кубани со стороны садовых участков и санатория «Солнечные дали». Проедешь мимо ворот санатория, тормознешь там, где обрывается асфальт. Я буду на месте. Работа дерьмовая, но надо ее сделать. Тело найдут уже сегодня. Будет анонимный звонок в милицию. Мол, вечером гулял по окрестностям. В укромном месте наткнулся на мертвую женщину. Менты найдут в ее кармане белый платок. А на нем рисунок помадой – крестик. Такие же платочки с крестиками краснодарский убийца оставлял в карманах своих жертв. Короче, журналисты после этой находки должны тормознуть свою статейку.

– Откуда ты знаешь Измайлова из тамошней ментуры? – Тихонов сунул деньги под комбинезон.

– Я его в глаза не видел, – ответил Радченко. – Он знакомый моего знакомого. Человек, который за определенную сумму может помочь. Короче, верный мужик. И ты не дергайся, что он мент. И не задавай дурацкие вопросы. План наших с тобой действий я сочинил не по дороге сюда. Все варианты сто раз просчитаны еще в Москве.

– И вариант с газетой? С этой статейкой?

– И этот тоже, – кивнул Радченко.

– Когда вся эта параша закончится, мы махнем бабкиного самогона и все забудем, – сказал Тихонов. – Прощевай до вечера.

* * *

Частный дом на окраине Люберец, обнесенный штакетником забора, встретил Девяткина пением незнакомой птицы, усевшейся на ветке вишни. Повернув завертку, московский гость распахнул калитку, вошел на участок. По узкой тропинке между деревьями, добрался до крыльца и, не увидев кнопку звонка, постучал в дверь кулаком. Подождал и снова постучал. Долго не открывали, в доме кто-то был. В среднем окне, занавешенном полупрозрачной шторкой, в этот полуденный час горел свет.

Девяткин был готов к тому, что встретят его не слишком любезно – хозяин этой берлоги, мастер татуажа Рома Крайнов, мужчина скорый на руку и собой видный: шестьдесят второй размер и рост метр восемьдесят семь. Попадешь такому на кулак – зубы долго не соберешь. Но встреча оказалась совсем не напряженной. Открыв дверь, хозяин заглянул в красную книжечку, кивнул и, отпихнув ногой кошку, предложил Девяткину войти, заявив, что терок с милицией у него нет и не было. Через сени по коридору прошли в комнату, залитую светом. На длинном столе лежала коротко стриженная девица, раздетая до пояса. На ее плече была укреплена пергаментная бумага с рисунком двух целующихся колибри.

– У меня тут небольшая халтура подвернулась, – Крайнов обернулся к гостю, – но раз вы пришли, перенесу это дело.

– Перенесешь? – Девица посмотрела на художника снизу вверх и шмыгнула носом, будто хотела заплакать от обиды. – Ты же обещал.

– Завтра приходи. – Крайнов снял с плеча девушки пергаментную бумажку и приказал ей освободить стол и убраться отсюда в темпе вальса.

Девица, не стесняясь своей наготы, неторопливо слезла вниз. Все так же неспешно, чтобы гость успел оценить свежесть ее молодого тела, изгибы талии и бедер, натянула майку на бретельках и жилетку. Плюнула на пол и сказала:

– Когда в следующий раз вздумаешь потрахаться на халяву, мне не звони. Даже не вспоминай. Поищи другую дуру.

И вышла, хлопнув дверью. Крайнов выключил лампу в стальном отражателе, укрепленную над столом, и повернулся к гостю:

– Чем могу? Может, интересуетесь нательной живописью?

– Ни боже мой, – помотал головой Девяткин и без лирических отступлений пересказал свою историю. – Людям моей профессии нательная живопись мешает делать карьеру. Да и вообще… Собственно, меня волнует только тот человек по фамилии Перцев, что заходил к тебе в салон. А потом пропал.

Художник поскреб пальцами шею. Толстая грудь и высокий живот Крайнова были покрыты разноцветным восточным орнаментом и письменами на неизвестном науке языке. На левой сиське – орден Знак почета, на правом плече – погон полковника французской армии времен Наполеона. На предплечьях – драконы со свирепыми мордами прятались в гуще экзотических цветов. Бритая наголо голова лоснилась от пота, из одежды на художнике были только шорты, которые поддерживали широкие красные помочи. Крайнов оттягивал резинки и отпускал их. Помочи били по телу, рисунки на груди колыхались.

  26