107 
Порой Джессике хотелось, чтобы они вообще не покидали уединения супружеских апартаментов. Мэттью, однако, был настроен совсем иначе.
В это утро он, как обычно, встал до рассвета, чтобы отправиться на встречу с Джеймсом Барлеттом. Предстояло обсудить виды на урожай, который в этом году должен был быть неплохим. Джессика воспользовалась случаем, чтобы послать Анне корзину свежих булочек, а малышке — игрушку. Она тоже вставала рано, каждое утро отправляясь в свою импровизированную школу.
Вечером, спустя долгое время после того, как дети разошлись по домам, Джессика услышала за дверью сарая шаги мужа. До этого она была полностью погружена в сочинение текста, который завтра намеревалась продиктовать на контрольной.
Мэттью вошел, как обычно, широким, энергичным шагом и остановился в нескольких шагах от нее, перед учительским столом.
— Вот, значит, где прячется графиня Стрикланд, — заметил он тоном, который показался ей необычным.
Что привело его сюда в этот час, встревоженно спросила себя Джессика.
— Добрый вечер, милорд.
— Да уж, вечер и в самом деле на редкость добрый. Мэттью не сводил взгляда с ее лица. В глубине темно-синих глаз что-то жило — некая мысль или, может быть, чувство, которое невозможно было определить.
— Как прошла встреча с Джеймсом Барлеттом? — поспешно спросила Джессика, нервно вертя в руках перо.
— Лучше не бывает, — ответил Мэттью, понизив голос до волнующего рокота. — Джеймс просил передать тебе его сердечнейшую (он так и сказал — «сердечнейшую») благодарность за помощь в трудных родах его жены.
Ах вот оно что! Джессика вспыхнула. Неудивительно, что муж выглядит расстроенным. Незамужняя девушка помогает роженице разрешиться от бремени — поступок не из тех, в которых признаются с гордостью. А она-то надеялась, что это никогда не дойдет до ушей Мэттью!
— Право, не знаю… не знаю, к чему это выражение благодарности… я рада, что удалось помочь Анне, и…
— Я тоже рад, — мягко прервал он се неуклюжие попытки оправдаться.
— Что?!
— Я рад, Джесси. — Мэттью обогнул стол и привлек ее к себе. — Должен признаться, что мне также очень жаль.
— Чего же вам жаль, милорд?
— Того, что я так нелепо вел себя в тот день. Наговорил всякой всячины, которой ты совсем не заслужила.
Как бы в виде компенсации за незаслуженную обиду муж поцеловал ей руку. Впервые за все время совместной жизни граф держался открыто, словно решил опустить щит, за которым скрывался от нее.
— Если бы отец знал, как прошла наша первая встреча, то вряд ли гордился бы своим наследником.
— Я так надеялась тогда, что ты увидишь во мне настоящую леди с самой первой встречи, — откровенно призналась Джессика, чувствуя проблеск надежды. — Я готовилась к тому вечеру несколько недель — и на тебе! Приземлилась в грязную лужу, в прямом и переносном смысле.
— Разве что в самом начале, — возразил Мэттью, еще раз целуя ей руку. — Однако я бы предпочел, чтобы ты сразу сказала мне тогда, в чем дело.
— Я боялась, — сказала Джессика, чувствуя, что погружается в бесконечную, слегка туманную синеву его глаз, — боялась, что это шокирует тебя.
— Меня не так просто шокировать, Джесси. — Мэттью улыбнулся, отчего в уголках его глаз заложились лучики тонких морщинок. — К тому же я и сам порой могу шокировать кого хочешь.
Джессика невольно засмеялась — и снова оказалась в объятиях мужа. Не теряя времени, он поцеловал ее в смеющийся рот, и от ласкового, щекочущего прикосновения ее колени разом ослабели.
— Например, как-то раз я вообразил себе, что занимаюсь с тобой любовью прямо здесь, — негромко продолжал Мэттью. — Да-да, прямо здесь, на этом видавшем виды столе, среди школьных тетрадей.
— Неужели? — Почему-то Джессика глянула на дверь и обнаружила, что та не только плотно прикрыта, но и заперта на засов.
— Честное слово, — с самым серьезным видом заверил он.
— Но ведь ты не собираешься?.. — Она не могла продолжать и только снова покосилась на дверь.
— А почему бы и нет? Я уже расквитался с тобой за многие из своих ошибок, настало время как-то компенсировать то, что я не вовремя выскочил навстречу твоей лошади. Ведь именно поэтому она сбросила тебя в грязь.
— Ах так! — воскликнула Джессика, как бы по рассеянности закидывая руки ему за шею. — Значит, милорд, вы признаете, что это была ваша вина?
— Признаю, признаю, — кротко согласился Мэттью, расстегивая верхнюю пуговку ее блузки. — Любая вина должна быть заглажена, не правда ли?
107 
