Последние отзывы

  168  

«Неужто все?… — думал Мика, перебирая лас-вегасские наброски. — Неужели никогда больше не вернется та легкость, с которой в голову приходили веселые и остроумные решения, и рука сама, без натужности, вымученности и усилий переносила их на бумагу?…»

— Можно? — раздался голос Альфреда.

— Конечно, — сказал Мика и отложил наброски в сторону.

Вытянувшийся и раздавшийся в плечах Альфред вошел в мастерскую вместе с явно подросшей Пусси.

— Мне тоже можно? — спросила Пусси и поцеловала Мику в щеку.

— Тоже, и в первую очередь, — ласково улыбнулся ей Мика.

— День только начинается, а у тебя уже усталый вид, — заметил Альфред.

— Не выспался, — ответил Мика. — Всю ночь разная галиматья снилась…

— Мне тоже, — признался Альфред. — Какая-то черная буря ломает наши пальмы, затонувший черный катер, искалеченная взлетная полоса…

— Он даже плакал во сне! — сказала Пусси. — Мне пришлось его растолкать и потом полчаса успокаивать…

— Ты уже смотрел электронную почту в компьютере? — спросил Мика у Альфреда.

— Я смотрела, — сказала Пусси. — Там опять ничего не было.

Все трое помолчали, и Мика, глядя сквозь окно мастерской на тихое сине-лиловое море со взрывчиками солнечных бликов, задумчиво сказал:

— Что же там, в России, могло произойти? Почему их до сих пор не выпускают к нам? Ведь уже была стопроцентная договоренность…

— Позвони еще раз Степану, не стесняйся, — сказал Альфред.

— Да-да, конечно! — встрепенулся Мика. — Я обязательно должен позвонить Степану…

Он уже потянулся было за телефоном, как в дверь мастерской снова раздался стук.

— Войдите! — крикнул Мика.

Дверь отворилась, и вошел Гурам Жвания.

— Доброе утро, Михаил Сергеевич, — сказал Гурам и вдруг…

… УВИДЕЛ Альфреда!!!

Растерянно он посмотрел на ставшего ВИДИМЫМ Альфреда, потом на Мику, поразился их сходству и, запинаясь, сказал с сильным грузинским акцентом, который появлялся у него всегда, когда Гурам начинал нервничать:

— Здравствуйте…

Обалдевшему Альфреду ничего не оставалось делать, как встать и подать руку Гураму.

— Альфред… — представился он и уже твердо добавил: — Альфред Михайлович Поляков.

Тут и спохватившийся Мика поспешил на помощь к Альфреду:

— Вот, Гурамчик… Сын мой приехал! Альфред…

— Когда?! — недоумевая спросил Гурам.

— М-м-м… Ночью!

— На чем же?

— Меня подбросили на своей яхте друзья из Ираклиона, — нахально соврал Альфред.

— А это — Гурамчик Жвания, глава нашей островной администрации! — поспешно представил Гурама Мика.

— Очень приятно, — сказал вежливый Гурам. — Я вот по какому поводу, Михаил Сергеевич. Нельзя ли мне часть людей отпустить на Крит, пока наши гости не приехали? У многих там остались кое-какие дела.

— Конечно-конечно! — тут же согласился Мика. Гурам поблагодарил и, уходя, внимательно посмотрел на Альфреда. Уже в дверях неуверенно проговорил:

— У меня такое впечатление, что я вас когда-то где-то видел, Альфред Михайлович. Всего вам доброго… — И закрыл за собой дверь.

Альфред выждал некоторую паузу, проследил через окно за уходящим Гурамом и завопил:

— Я стал ВИДИМЫМ!!! Вы это поняли или нет?! Я — ВИДИМ!.. То есть…

— То есть ты стал Первым Реальным Человеком, который спит с Хаусгайстерин и живет полнокровной половой жизнью с Существом нереальным, фантастическим и Потусторонним. И это Нереальное существо вполне довольно!!! — заключила Пусси и грустно усмехнулась: — А вот этот симпатяга Гурамчик меня так и не увидел. Жаль. Я вполне могла бы ему понравиться…

— А в глаз? — казалось бы, в шутку спросил Альфред. Но Мика увидел, что пошутила — Пусси, а Альфред, сукин сын, приревновал ее совершенно серьезно.

— Брэк! — скомандовал Мика.

— Ах, Мика!.. — томно проговорила Пусси с наигранной покорностью. — Я всегда знала, что, как только Альфред перестанет быть Домовым и превратится в настоящего РЕАЛЬНОГО русского мужика, я обязательно услышу что-либо подобное. Я об этом удивительном русском национальном явлении уже столько читала в нашей немецкой прессе…

— Ваша немецкая пресса — омерзительна и лжива, — сказал Альфред. Подумал и честно добавил: — Как, впрочем, и наша русская. Особенно сейчас…

— Ладно тебе, ниспровергатель хренов, — сказал Мика. — Чего уж так — всех под одну гребенку?…

  168