Последние отзывы

  60  

Килла подумал, что сейчас ему самому до зарезу нужно кому-то позвонить. Задать несколько важных вопросов и получить правильные ответы. Но кому позвонить? Отчиму и матери? Они до позднего вечера пропадают на вещевом рынке, возят и продают тряпье. Да и что посоветует отчим, по жизни конченый сутяжник, смысл жизни которого в накопительстве. Мать слишком задергана бытом, повседневными заботами, чтобы думать собственной головой. От этих умного совета не жди. Вот если бы отцу на кордон тренькнуть. Но туда, в эту богом забытую глушь, не прозвонишься. Батя наверняка скажет: «Живи своим умом, сынок. Но если станет туго, возвращайся сюда. Я тебя всегда жду».

— Ты свое рыло в это не суй, — нахмурившись, крикнул Кот. — Кому я звонил, это мое личное. И вас это не касается. Понял?

— Ты меня на понял-понял не бери, — открытой ладонью Рама толкнул Кота в грудь. — Мы тебе конкретную тему предлагаем. Давай так: либо делаем, либо разбежимся.

Кот отвел руку Рамы, отступил на шаг и задумался. В этом мире столько дерьма, что рано или поздно, сколько ни старайся его обойти, все равно вляпаешься по самые уши. Если пацаны пойдут без него, пожалуй, дело кончится плохо.

— Заметь, не я это сказал: «разбегаемся», — ответил он. — Ты сказал. Ты.

— Ни хрена себе, ты меня подводишь, — взвился Рама, напирая грудью на Кота. — Да мне это говно вообще на хрен не нужно. Я сейчас в бумер прыгну и уеду. Доперло? Я тачку моментом сброшу.

Килла прыгал между Рамой и Киллой, боялся, как бы не завязалась драка. Вот вечно так: начинаешь с какой-нибудь хохмы, а потом дело доходит до мордобоя. И это кусалово на пустом месте возникло, когда и спорить было не о чем.

— Да ладно, пацаны, чего вы сцепились-то? — повторял Килла. — Ну, чего сцепились? Западло между своими такие базары вести.

Рама, решив, что спорить с Котом — только попусту время терять, отступил к двери, вопросительно посмотрел на Киллу.

— Ну, чего, ты со мной? Или с этими немощными остаешься?

— Эй, вы…

Все посмотрели на Димона, до сих пор хранившего молчание. Он вытянулся на диване. Спутанные засалившиеся волосы встали дыбом, ввалившиеся глаза горели тусклыми огоньками. Морда желтая, как старушечья пятка. Совсем доходной парень.

— Я смотрю, вы меня совсем со счетов скидываете, — Димон Ошпаренный, преодолевая боль, приподнялся на локте. — Я здесь не останусь. Я с вами пойду, по любому. С вами.

— Димон, ты останешься, — сказал Кот и встал лицом к Раме. — Короче так: делюгу делаем. И разбегаемся. Это мое слово.

Устроившись на кушетке, Ольшанский, прибавив звук, уставился в экран телевизора. За окном накрапывал дождь, вода скатывалась с крыши, попадала на жестяные желоба и стекала в пластиковую бочку, стоявшую на углу дома. Через стекло виднелись далекие огоньки города, расплывчатые, похожие на поминальные свечи. За окном одна тоска, по телеку крутят какую-то тягомотину: отгадай букву, назови слово. Развлечение для дебилов…

С кушетки хорошо просматривался коридор, освещенный яркой лампочкой. Справа и слева двери комнат, между ними на вытертом линолеуме лежит мужик лет пятидесяти в белой майке без рукавов, бумажных штанах и стоптанных черных ботинках с латками на носках. Майка порвана от горловины до пупа, лицо разбито так, будто по нему стучали не кулаками, а чугунным утюгом, а сам он барахтается в луже собственной крови, не понимая, что нужно делать. Не может врубиться, где находится.

В дальнем конце коридора у входной двери смолил сигарету Тик-Так. Он утомился, помыл руки и взял минутную передышку. Погасив об стену тлеющий кончик окурка, он подошел к человеку, лежавшему на полу. Наступил ногой на лицо, вдавил его затылком в красную лужу.

— Зубы у тебя свои? — спросил Тик-Так. Человек не ответил, кажется, он не слышал вопроса. — А бандаж для грыжи у тебя есть? Купи на всякий случай. Пригодится, когда кишки вылезут.

Человек замычал, стараясь руками оторвать ботинок от своего лица.

— Ну, чего ты выделываешься, как вошь на гребешке? — Тик-Так приподнял ногу и резко опустил ее, ударив мужчину каблуком в грудь. — Так больше нравится?

И снова стал давить на лицо, все сильнее, но подметка соскальзывала с мокрой кожи. Тик-Так не хотел услышать ответы, не хотел выудить из человека информацию, просто он маялся от безделья, не знал, как убить несколько свободных минут.

Ольшанский поднялся, вошел в спальню, ему наскучило наблюдать за Тик-Таком и его жалкой жертвой, не оказавшей сопротивления достойного мужчины. Здесь горел верхний свет и две лампы на тумбочках.

  60