очень нудно 
73 
Перед глазами Димона возникло окаменевшее, похожее на трагическую маску лицо Кота… Он сидит на асфальте и смотрит вслед уезжающему бумеру. Как смотрит! Словно не машина удаляется от него, уходит надежда на жизнь… Димон зажмурил глаза и помотал головой, чтобы прогнать видение. Костян исчез.
Надо же, Настя нашла Кота в этой глуши, в этом лесу, пробилась сквозь сотни километров. Слава богу, что это автоответчик, можно просто, не говоря ни слова, вырубить телефон. Ошпаренный бросил мобильник обратно под сиденье, будто трубка огнем жгла ладонь.
— Что случилось, что произошло? — машинально повторил он слова девушки и взмолился: — Что произошло, Господи? Ни хрена. Просто для кого-то, не для меня, жизнь кончилась. Кто-то погиб. Нет, не кто-то. Мой друг, мои друзья… А я по какому-то недоразумению оказался здесь. Нет, не то я говорю. Бред, бред какой, херня… Господи, о чем это я? Килла погиб, его перерезало автоматной очередью. А Рама? Может быть, он жив. Я ведь толком ни черта собачьего не успел разглядеть. Ну, была стрельба. Килла шмальнул ментов, и его завалили. Рано я их хороню, может, они живы?
Димон потер ладонью лоб, пытаясь восстановить цепочку событий. Но цепочка рвалась, распадалась на отдельные звенья, мелкие фрагменты. Вот он пытается завести бумер, но тот почему-то сопротивляется, словно не хочет участвовать во всем этом. И ясно, что не удастся вытащить парней из-под кинжального автоматного огня… Выходит, самое главное решение в своей жизни он принял как раз в те секунды, когда проклятый бумер не захотел заводиться? Или бумер принял это решение за него?..
Сколько времени он потратил, пытаясь тронуть бумер с места? Минуту? Секунду? Две? Сейчас трудно сказать, тогда, у «Аэлиты», у времени был совсем другой счет. Впрочем, все это уже не важно. Бумер, не послушав водителя, дал ему минуту на размышление, а вместе с минутой подарил жизнь. Ведь он все равно не успел бы вывести раненого Петьку из-под обстрела. Несколько секунд, и менты превратили бы тачку в решето. В живых не остались бы ни Кот, ни подстреленный Рама, ни сам Димон. Никто… А может быть, бумер спасал самого себя? Господи, что за сумасшедшие мысли лезут в голову. У машин нет чувства самосохранения, не может быть… А у человека, в человеке есть это чувство? Все люди делятся на тех, кто еще не знает, что такое смерть, — и таких большинство, и на тех, кто уже знает, что такое смерть… Кто умирал, но не умер…
Димон открыл дверцу и вышел из машины. Ноги по щиколотки утонули в жидкой грязи пополам с талым снегом. Ошпаренный повернулся лицом к севшему на брюхо автомобилю, и пару раз пнул его мыском ботинка в лакированный бок. Не привыкший к такому обращению иностранец отозвался гулким, недовольным стоном.
— Чертов немец, — крикнул Димон бумеру, разглядывая его так, будто видел впервые… — Мать твою, сука, тварь… Как же ты мог так облажаться? Если бы ты завелся, как и положено, с пол-оборота… Все было бы по-другому…
Да, все было бы по-другому. Несколько трупов на секционных столах морга, бирки на пальцах правых ног, судебный эксперт в замызганном халате и клеенчатом фартуке. Не совсем трезвый санитар с огромными ручищами профессионального мясника. Электрической пилкой этот громила разделывает труп за трупом. Разрез от горла до лобковой кости. Деревянный чурбан под головой. Желобки для стока крови. Запах смерти. От этого запаха к горлу подступает тошнота…
Димон повернулся спиной к машине и побрел краем дороги. Здесь, на обочине, было немного суше. Но все равно ботинки глубоко проваливались в вязкую почву под истлевшими прошлогодними листьями, цеплялись за корни деревьев. Кажется, если не считать бумера, последняя машина прошла здесь лет десять назад. Нет, не десять — полсотни лет назад. В колеях пробивались ростки сорного подлеска, на обочинах застыли молодые деревца. Как он раньше этого не заметил, как зарулил в этот тупик, в это болото? Куда он ехал? И где оказался?
Димон почувствовал спиной чей-то взгляд, обернулся и вздрогнул: фары зажглись и погасли. Забрызганная грязью машина моргнула, как человек, глазами, словно попрощалась с ним навсегда. Господи, этого быть не может. Мистика какая-то. Бумер на прощанье мигнул ему фарами? Нет, наверное, показалось. Димон поплелся дальше, бормоча под нос одни и те же слова:
— Что произошло, Господи? Я хочу знать, что произошло. А ничего такого… Ни хрена собачьего. Это все бумер… Черный черт… Это он, а не я…
73 
