Глава одиннадцатая

Мятежник

Фортуна обращалась с куропалатом Львом Фокой, как штормовое море с боевой триерой. То возносила вверх, то роняла вниз, да так, что хрустели шпангоуты и казалось: еще немного — и конец.

Когда его брат Никифор стал василевсом, Лев Фока вместе с ним вознесся на самый гребень. Никифору казалось, что его положение незыблемо, но Лев знал — это всего лишь гребень волны. И потому старался обратить обретенную власть в нечто более долговечное. В деньги.

Говорили, что жадность куропалата способствовала падению Никифора. Но Лев был уверен, что это чушь. Брата предала эта шлюха Феофано. Брата убили бы, даже если бы Лев раздал все деньги жадному охлосу.

Даже оказавшись здесь, в Митимне, на острове Лесбос, вдалеке от Константинополя, в келье монастыря, куропалат Лев был убежден в том, что, копя и умножая состояние семьи, был абсолютно прав.

Деньги помогли ему поднять восстание. Деньги спасли глаза Льва. Когда Цимисхий приказал ослепить Льва Фоку, подкупленный палач лишь слегка опалил ресницы куропалата. Деньги позволили Льву прилично жить в убогой монастырской келье и вовремя получать все новости столицы. Но нынешней встрече Лев был обязан не деньгами. Патрикий Калокир приехал к нему по собственному почину.

— А говорили: ты сидишь в осаде вместе с этим варваром Сфендославом, — сказал Лев Фока.

— Как видишь — я здесь, — ответил патрикий.

— А Цимисхий?

— Узурпатор увяз под Дристрой.

— Насколько крепко?

— Думаю, не меньше чем до середины лета. Стены Дристры крепки, а россы умеют драться.

— Допустим, — согласился куропалат. И спросил напрямик: — Зачем ты приехал, патрикий?

— За тобой, — так же прямо ответил Калокир. — Стража подкуплена. У пристани — быстроходная галея. В столице тебя ждут. Решайся, куропалат Лев!

Брат убитого императора встал. Положил руку на плечо патрикия. Лев был высок ростом, даже выше своего старшего брата. И рука у него была тяжелая, как и положено руке воина.

— Я отблагодарю тебя, патрикий! — сказал он торжественно.

— Что ты решил? — деловито спросил Калокир. — Мы уходим?

— Здесь, в монастыре Пиламис, ты будешь в безопасности, — сказал куропалату Калокир. — Настоятель многим обязан твоему брату. Не выдаст. Завтра сюда приедут твой сын Никифор и те люди, которым ты доверяешь. Но ты должен написать им собственноручно. Боюсь, мне они не поверят.

— Я напишу, — кивнул Лев Фока. — Пусть мне принесут пергамент и чернила. Не будем терять времени. Не позднее чем через пять дней я должен быть во дворце.

— В чему такая спешка, мой господин?

— Это столица, патрикий. Слухи здесь распространяются очень быстро. И мы должны успеть раньше, чем эти слухи доберутся до ушей друнгария.

Спустя три дня всё было готово. Друзья куропалата заверили его, что смогут в нужное время поднять достаточно вооруженных людей. Стража дворца была подкуплена. Более того, подкупив одного из дворцовых ключарей, друзья Льва уговорили его изготовить и передать им восковые отпечатки ключей от дворца. А когда тот сделал и отдал заговорщикам восковые формы, они наняли ремесленника, который тотчас же выковал и сами ключи. Теперь Лев и его сообщники могли в любое время беспрепятственно проникнуть во дворец.

  134